Два часа до катастрофы
Шрифт:
После пяти минут сна он приподнял веки, осмотрелся и сел поудобнее. Потом достал из шкафа бутылку воды, попил и снова сел в кресло, но уже бодрый, отдохнувший — усталость как рукой сняло. Петрович разложил на столе материалы дела космонавтов — так он в шутку его окрестил — и стал их изучать.
После пяти часов работы Семенов поставил последнюю точку в отчете, распечатал его на принтере, скопировал файл на диск, а потом стер в компьютере все, что касалось этого дела. Так он всегда поступал, чтобы соблюсти секретность. Затем
В трубке раздался густой бас генерала:
— Привет, Петя.
— Здравствуй, Коля. Как и обещал, дело Звягинцева закончил. Хотел принести тебе документы.
— А что не в прокуратуру, сдай их — и все.
— Есть обстоятельство, и об этом не по телефону.
— Тогда заходи, но через двадцать минут, а то у меня совещание.
Семенов сидел в приемной руководителя и грел ладонями красную папку у себя на коленях. Он посматривал на часы, ожидая вызова, но его все не было. Но вот дверь отворилась, и в приемную вышел человек в светлом элегантном костюме и с портфелем в руке. Ни на кого не глядя, он двинулся в коридор, скрылся за дверью и был таков. Секретарша кивнула полковнику, и он юркнул в приоткрытую дверь.
— Привет, — генерал встал навстречу Семенову и крепко пожал ему руку.
Друзья уселись на черный кожаный диван возле стола для совещаний и с улыбками посмотрели друг на друга.
— Ну, валяй, рассказывай, — махнул рукой Николай Николаевич.
— Да нечего рассказывать. Вот дело, все что смог накопать. Можем передать его в прокуратуру, но…
— Что но? — переспросил генерал.
— Начальник первого отдела Испытательного центра имени Хруничева сказал, что завтра со мной свяжется комитетчик и заберет его. Официально.
— Еще лучше, — обрадовался генерал. — Если им этот Звягинцев так важен, то пусть и ковыряются с ним.
— Резонно, но дело-то вроде я раскрутил, — Семенов состроил на лице кислую мину.
— Тогда неси прокурору.
— Я не знаю, как поступить, и пришел к тебе за советом.
— Хорошо, давай вместе обмозгуем, что да как. Выгодно нам дальше его вести или все лавры «белоперчаточникам» отдадим. — Так генерал называл относительно редко сталкивающихся с кровавыми преступлениями сотрудников ФСБ.
Вдруг на столе зазвонил телефон, и Берестову пришлось дотянуться до трубки и взять ее.
— Да, — ответил он.
— Здравствуйте, Николай Николаевич, — на том конце послышался приятный баритон. — Вас беспокоит полковник Долгов Алексей Степанович из московского департамента контрразведки. Вот решил поинтересоваться, как продвигается дело Звягинцева. У меня есть информация, что оно близко к завершению.
— Совершенно верно, Алексей Степанович, — очень близко.
— Так, может, я заеду и привезу вам документ по поводу перевода его из вашего ведомства в наше. Чего завтра ждать?
— Одну минуту, — Берестов прикрыл трубку рукой и обратился к Семенову, — Петя,
— Быстро работают, — покачал головой полковник, — пусть забирает, — Петрович с досады махнул рукой.
— Приезжайте, — сказал генерал.
Семенов забрал папку с документами к себе в кабинет, уселся в кресло и стал ожидать приезда контрразведчика. Тот не заставил себя ждать и примчался ровно через пятнадцать минут. Благо от Лубянской площади до Петровки недалеко.
Он вошел в кабинет, представился, поздоровался за руку и после приглашения уселся на стул напротив кресла.
— Покажите, пожалуйста, свои документы, — попросил Семенов, — а то я вас вижу впервые и… мало ли что.
— Конечно, — засуетился Долгов, достал красное удостоверение с двуглавым орлом на лицевой стороне и передал муровцу.
Петрович внимательно просмотрел корочку и вернул хозяину.
— Свои показать? — усмехнулся он.
— Нет необходимости, — улыбнулся Долгов, — давайте дело Звягинцева.
Он вынул из черной папки несколько листов и передал Семенову. Тот прочитал приказ начальника Главного оперативного управления МВД Москвы о передаче дела в департамент контрразведки УФСБ Москвы и положил его в свою красную папку. Потом отдал гостю все документы по делу Звягинцева и расписался в соответствующих бумагах. Тот положил их в небольшой «дипломат», захлопнул его, пристегнул наручником к запястью своей руки, пожал Семенову руку и вышел.
Через десять минут Петрович уже сидел в салоне своей машины и готовился выехать со стоянки. Ему было немного жаль, что он расследовал, а потом отдал дело, но по большому счету ни орденов и медалей, ни премии он за него получать не собирался, и поэтому сожаление быстро прошло.
«Обычное отказное, как его называют, расследование, — рассуждал Петрович, — оно попадет к прокурору, он его изучит и откажет приславшему запрос Пономареву в возбуждении уголовного дела».
Полковник вырулил со стоянки, «втерся» в поток машин и поплелся в сторону дома.
На следующий день ему позвонил Пономарев и поинтересовался, как продвигается расследование, но ответ Петровича его крайне разочаровал.
— Виктор Александрович, — издалека начал полковник, — разве вам Коновалов ничего не доложил?
— Нет, не доложил, — замялся Виктор. — Так он попросил вас не сообщать мне о расследовании?
Семенов не стал отвечать, а только промолчал.
— Мы можем встретиться? — вдруг предложил Пономарев.
— Зачем? — удивился полковник.
— Поговорим.
— Ну если вы настаиваете, то приезжайте ко мне.
— Нет, давайте на нейтральной территории.
— Согласен, но после рабочего дня, а то тут дел…
— Договорились, — согласился Виктор. — Где?
— Сейчас, — полковник задумался, а потом выдал: — давайте у станции метро «Проспект Мира — радиальная».