Два доллара
Шрифт:
— Что за лодка, какова она?
— Не знаю, ваше превосходительство — при мне ведь не говорили, но когда они наблюдали, то кэптен был словоохотлив со своими офицерами, постоянно пил ром большими глотками, не как мы, и достаточно громко говорил, так что и мне было слышно. Имени его не знаю, но офицеры называли его на наш манер — сеньор дон Серхио Рамос.
— Вы его подслушивали?
— Нет, просто слышал. Он принятый на нашу службу англичанин, хотя его испанский язык совершенен, но со странностями, как и все джентльмены. Якобы за создание субмарины его отправили со службы из Королевского Флота без пенсии. Посчитали это оружие подлым, несущим угрозу для самого Ройял Нэви. На лодке экипаж из четырех французов — я запомнил
Произнеся эти слова, мичман испуганно поклонился, руки держал за спиной — их ему связали. И голос дрогнул:
— Этой ночью субмарина вернется в Сантьяго, а до того была на Ямайке. Ее будут встречать — разведут костры у входа, по обе стороны, и еще один в крепости Морро у подножия стен. И включат прожектор, чтобы сделать дорожку из света — лодка в надводном состоянии легко войдет в бухту. Ее будут обязательно встречать от двух до четырех часов ночи. Вот и все, что я смог услышать, ваше превосходительство, кэптен просто громко говорил, когда выпивал много рома, ругался на английском и еще на другом непонятном языке. Он, несомненно, моряк — и снаряжение у него странное для плавания.
— Каких только бродяг не встретишь в Королевском Флоте, а многие пираты там становились рыцарями, фыркнул Сэмпсон, и махнул рукой морским пехотинцам, что голодными взглядами пристально смотрели за пленником. Негромко распорядился, показав взглядом на испанца.
— Уведите, и не бейте — не стоит нарушать конвенции. К тому же он знает в лицо этого кэптена, а как он сможет его опознать, если вы ему глаза подбили. Держите под караулом, кормите, дайте одежду.
И после того как испанца увели и дверь закрылась, контр-адмирал посмотрел на командора, что весело улыбался.
— Сэр, у нас еще много времени, чтобы подготовить достойную встречу «Папаше» прямо на пороге родного для него дома…
Принявший свой последний бой корабль из погибшей эскадры…
Глава 14
— Да, такова цена революции, везде разорение, — задумчиво пробормотал Сергей Иванович, внимательно разглядывая разгромленную повстанцами гасиенду плантатора, на которой раньше были заводики по производству сахара и рома. Но теперь тут было пепелище, закопченные здания зияли почерневшими провалами окон, словно цинготные зубы. То, что здесь происходило, он великолепно знал, но воочию увидел только сейчас. Зрелище междоусобицы его ужаснуло — войну кубинцы вели не только против испанцев, нет — креолы выясняли отношения между собой. И самое страшное, так то, что победа инсургентов ничего им не давала, вместо испанцев появились бы новые колонизаторы, только более коварные и циничные, против которых придется восставать не раз, но безуспешно, и пойдет больше полувека, пока приспешники и наймиты ненавистных гринго будут окончательно вышвырнуты с «острова свободы». Американцы не отстанут — у них сейчас скуплены по дешевке девяносто процентов плантаций сахарного тростника, половина табачных плантаций и заводов по выделке рома.
Это же такой куш, за который «северный сосед» будет сражаться долго и яростно, пока не перебьет всех испанцев на острове!
Восстание креолов всегда были выгодны в первую очередь американским дельцам, которые их и финансировали. Сахарные плантации восставшие уничтожали, а потому цена на них резко падала. И желающих купить их из числа местных богатых креолов или испанцев не находилось — вкладывать деньги в то, что может быть уничтожено в любой момент,
— Американцы не принесут свободы, это новые колонизаторы, только с хорошо подвешенным языком в виде газет, устроивших пропаганду «демократии» и всяческого шельмования метрополии. И взявших на полное обеспечение кубинских революционеров, чтобы их кровью оплатить завоеванные уже для себя колонии. Великолепный ход, лучше не придумаешь!
Сергей Иванович тяжело вздохнул — он любил кубинцев всей душой, но испанская кровь давала о себе знать. Да и не монархист — был и остался республиканцем. И сейчас понимал, что происходит страшное — в угоду американским дельцам и кастильской аристократии, с ее бреднями о величии испанской империи, сейчас происходит страшное — одни испанцы уничтожают других, ради того чтобы всем овладели люди, говорящие на английском языке. Но должен же быть выход из этой безнадежной ситуации взаимного озлобления и междоусобной брани?!
— Американцы только обещают, и дураки или прохвосты им помогают. Мягко стелют, да жестко спать будет — и кубинцы это поймут со временем. Не все, конечно — плантаторы Вашингтону задницу лизать будут. А вот испанцы сейчас готовы к любым уступкам, в Мадриде, наконец, осознали, что могут потерять не только Филиппины, но и Кубу с Пуэрто-Рико. Вот только как бы этим воспользоваться? Тут уже не военные, а дипломаты нужны, союзников бы найти — в Европе к янки плохо относятся.
Но что за крики?!
Вопрос завис в воздухе, разговор с самим собой закончился — подняв голову, ехавший нас смирной кобылке Сергей Иванович обомлел — из-за пальм показались всадники в лохмотьях и широкополых шляпах, размахивающие ружьями и мачете. Примерно сотня головорезов, настроенных крайне решительно — и всего в километре за спиной. Секунды хватило на то, чтобы осознать, кто это такие и сделать верные для себя выводы.
— А вот и кавалерия на холмах, этого только не хватало для полной остроты ощущений. Надо прибавить хода, сеньоры, а то зарежут!
К его словам моментально прислушались моряки, что, как и он наподдали лошадям, и те сорвались в галоп. За ними последовали солдаты — три десятка кавалеристов конвоя с лейтенантом, что дал в дорогу генерал Тораль. И через несколько минут, повернувшись в седле, Сергей Иванович ужаснулся. Кубинская конница выглядела страшно, ни дать ни взять махновцы, которых снимали порой в советских кинолентах. И судя по выкрикам, брать в плен испанцев они не намеревались.
— Сеньор коронель! Не жалейте коня, стегайте! Через две мили форт на станции, там железная дорога. Вас ожидает «блиндадо» — его отправил генерал Линарес. Он разгонит герилью — там опытные солдаты с капитаном. Поспешите — тогда нас не догонят!
Последняя фраза прозвучала очень убедительно, и Сергей Иванович стал стегать лошадь данным ему кнутом. И вскоре убедился, что главное не упасть на землю и не сломать себе шею. Ему показалось, что скачка длиться бесконечно долго, но тут услышал паровозный гудок, и все солдаты радостно взревели в единодушном порыве:
— «Блиндадо»! Сейчас он им покажет!
Это был действительно бронепоезд, вот только назвать его таковым у Сергея Ивановича бы язык не повернулся. Где закованный в броню исполин, известный по кинофильмам, с орудийными башнями, ощетинившийся пулеметами. Обычный паровоз. Причем небольшой, с двумя платформами, на которых высились бревенчатые срубы с бойницами для винтовок, обшитые котельным железом. Но и этого «убожества» хватило партизанам за глаза, они сразу прекратили преследование, бросившись наутек. На секунду появилась мысль, и он решил, что испанцам следует обзавестись не только настоящими бронепоездами, но железнодорожной батареей для береговой обороны. И пушки серьезного калибра для этого имеются. Вот самое радикальное средство для борьбы с колониальными крейсерами и канонерками.