Два года из жизни Андрея Ромашова
Шрифт:
– Не продаст?
– Не думаю. Но я Симку на всякий случай за ним приставлю наблюдать, тем более он к ней неравнодушен и часто захаживает. А его - за ней. Пусть следят друг за другом.
– Добро. Давай прощаться, Филипп Антонович, пора мне. Кажется, обо всем переговорили.
– Наверное. Пойдем, мешок свой возьмешь...
Когда тяжелые шаги наверху затихли и скрипнула притворенная дверь, Андрей выскочил из-под крыльца. Скорее! Срочно в ЧК за помощью.
Так вот кто такой, оказывается, Коренастов... Взбудораженные мысли вихрем метались в голове Андрея, когда он, не разбирая дороги, мчался в губчека.
* * *
Проводив связного из центра, Коренастов постоял немного на крыльце, с наслаждением сильно затягиваясь папиросой. Задумчиво глядя на все еще светлеющую полоску неба, Филипп Антонович открыл дверь в дом:
– Лариса, поди-ка сюда!
– Чего вам?
– быстро появилась девушка.
– Буди своего кавалера и тащи сюда.
Через несколько минут Лариса вытолкнула на крыльцо бледного, помятого Вадима Борчунова.
– Многовато самогонки сразу хватаешь, - наставительно сказал Коренастов, - вот и развезло тебя. Ты иди, Лариса, мы немного пройдемся с ним по свежему воздуху... У меня к тебе серьезный разговор, - тихо сказал Филипп Антонович, когда они вышли за ворота на серую безлюдную дорогу. Слушай и на ус мотай. Зойка-то твоя тю-тю...
– Как это?
– Да так, с Андрюшкой Ромашовым хороводится, замуж, говорят, за него собирается.
– Не может этого быть. Я ж ее жених, мы помолвлены. Как она смеет!
– Вот так и смеет. Теперь Советская власть им все, что хочешь, позволяет. А этот новый ее жених - чекист, власть.
– Горло ему перегрызу, убью!
– И в тюрьму попадешь, а то еще расстреляют тебя.
– Что же делать?
– Вадим безвольно опустил голову.
– Слушать настоящих друзей. Понял? Сделаем так, чтобы этот Ромашов был устранен, а ты здесь будешь ни при чем. Тогда Зойка к тебе сама в руки со всем своим приданым свалится, как яблочко спелое.
– Каким же образом?
– Помнишь, ты мне на днях про пьесу рассказывал. Ну, ту, что вы в ТРАМе ставите. Я ведь тебя недаром так подробно о ней расспрашивал. В последнем акте там у вас стрельба открывается. Да? И первый выстрел - по главному герою. Его Ромашов играет, так? Оружие вы просили настоящее в штабе ВОХР, что бы все как в жизни выглядело. Ну что ж, молодцы! Тебе остается только вот эту обойму с боевыми патронами в винтовку тому, кто по Ромашову стреляет, заложить.
– Коренастов остановился, вынул из кармана обойму и поднес к самому носу Вадима.
– Кто там должен стрелять первым?
– Колька Мартынов...
– Ему и подложи незаметно.
– Как же, Филипп Антонович, а вдруг увидят? Потом, это ж убийство... Я не могу...
– Ишь запел как, голубчик, интеллигентик сопливый... А Зою свою хочешь сохранить? Да знаешь ли ты, что Андрей к тебе давно подбирается, он был у Симочки, когда ты в том доме пьяный валялся. Думаешь, мне не известно это. И что в мой дом бегаешь да пьянствуешь, он знает...
– Увидев полную растерянность Вадима, Коренастов немного смягчился.
– Вообще-то чем ты рискуешь? Никто не узнает. Не ты ведь выстрелишь!
Вадим машинально взял обойму, сунул в карман. В свете нарождающегося утра Коренастов внимательно всмотрелся в лицо парня. Не подведет ли? Как будто решился...
– Я приду вечером, погляжу на эту пьесу, - сказал он.
– Получим с тобой полное удовольствие. А после ты иди прямо к Симке. И я туда попозже загляну, поговорим кое о чем. Но смотри, не вздумай бить отбой. Иначе ты даже представить себе не можешь, что тебя ждет! Пока...
Коренастов круто повернулся и пошел обратно. Вадим некоторое время растерянно смотрел ему вслед. Вдруг со стороны дома No 19 послышался выстрел, за ним - другой... Филипп Антонович оглянулся на Вадима, махнул рукой и тяжело побежал туда. Не доходя до дома, нырнул в овраг. Осторожно пролез через кустарник на другой склон, выглянул на дорогу. У калитки его дома - грузовой автомобиль, люди с винтовками подсаживают девушек в кузов. Двое в кожанках вытащили мужчину со связанными руками, за ним второго... Облава! Откуда чекисты узнали про этот дом?
Во дворе вдруг снова начали стрелять, затем раздался взрыв. "Граната", - определил Коренастов. Ярко вспыхнул сарай, языки пламени взметнулись в рассветное небо. В их отблеске стал отчетливо виден высокий парень без фуражки, мелькнули светлые волосы. Андрей Ромашов! Опять он... Через двор провели еще одного человека, он хромал. Значит, двое убиты, остальные арестованы. Вот тебе и поджог складов! Провал полный...
До этого момента Коренастов как-то бесстрастно фиксировал происходящее. Но тут почти физически, всем телом, почувствовал, осознал, что сам-то избежал опасности. Его даже пронизал озноб. Это же просто чудо, что его там не было, ушел всего на полчаса - и на вот тебе! Он жив, жив, господа товарищи! И еще покажет вам, чего стоит. В первую очередь расправится с этим гаденышем. Да, да, в нем заключен какой-то злой рок для их семьи - сначала брат, потом дядя. Но на Филиппе Логачеве он сломается навсегда, не на того напал! Приходите, господа, на спектакль полюбуйтесь!
* * *
Там, где аллеи Нового Венца отделял от Владимирского сада спуск вниз, возвышалось двухэтажное кирпичное здание бывшего Коммерческого клуба. Давно уже убрались отсюда купцы и коммерсанты. Теперь здесь другие хозяева и иное название - Дворец рабочей культуры.
Сегодня сбоку его входа - большой щит: "...Силами Театра рабочей молодежи Симбгубпрофсовета будет дано представление пьесы симбирского драматурга А. Ромашова "Наша юность". В спектакле принимает участие труппа ТРАМа и красноармейцы подшефной части. Главный режиссер и постановщик Е. А. Старцев. Декорации художника ДРК Н. Свешникова. Играет духовой оркестр 13-й бригады войск ВОХР. Начало в семь часов вечера..."
Андрей уже, наверное, в пятый раз выбегал из дверей, чтобы почитать эту афишу. И Зою с собой тащил. "Симбирский драматург А. Ромашов"!
– Смотри, сколько народу идет, - толкнула его в бок Зоя.
– Пошли гримироваться.
– Успеем, дай посмотреть.
– Товарищи, товарищи, - обратился к ним невысокий старичок с бородкой клинышком - Павел Степанович, помощник режиссера и суфлер.
– Что же вы бегаете, я вас ищу везде. Евгений Александрович зовет. Пора переодеваться...
Зал за занавесом гудел. Андрей поглядел в дырочку - полный. Сердце заколотилось, казалось, ушло куда-то вниз...
– Идите отсюда, нечего смотреть, - взял его за плечи Старцев, только страх на себя нагоняете. По своему опыту знаю. Давайте первый звонок, Павел Степанович...
– Успех, Андрюша, это настоящий успех, - быстро говорил, стоя за кулисой, Евгений Александрович после второго акта, когда в зале шумели аплодисменты и трамовцев третий раз вызывали на сцену.
Андрей только хотел ответить, как на него вихрем налетела Зоя: