Два харалужных клинка
Шрифт:
Сойдясь вплотную, бойцы стали наносить друг другу сначала прощупывающие, а затем и прицельные удары. Биться в строю оказалось довольно неудобно, плечи соседей мешали провести хороший замах, и отвлекали постоянные толчки в спину от толпящихся позади ребят. С соперником, плечистым круглощёким парнем, мы безо всякого толку обменялись несколькими прямыми ударами в корпус, похожими на тычки.
"Буду прорываться", - пришло решение.
Оттеснив плечом соседа, мне удалось отвести назад для замаха свою правую руку, кулаком левой я тут же потянулся к лицу противника, и когда тот попытался увернуться, хлёстко вдарил под микитки4. Подогнув ноги, парень завалился на спину, разрывая стену бойцов. Прыгнув вперёд, я боднул головой в грудь следующего соперника, расширяя брешь. От посыпавшихся с разных сторон ударов пришлось прикрыть лицо левой рукой, зато моя правая работала как молот, колотя противников почти наугад по плечам и рёбрам.
Резко поменяв стойку, я маленькими шажками стал продвигаться дальше, на этот раз орудуя уже левым кулаком, и неожиданно оказался на открытом льду позади прорванной цепи. Следом за мной из раздавшейся в стороны толпы вынырнули Вышата и Смага.
– Поможем нашим, - успел крикнуть я, поворачивая направо и снова вклиниваясь в схватку.
С этой стороны сопротивление было заметно слабее, что меня немного расслабило. Отвешивая по ходу тумаки в разные стороны, я чутьём вдруг уловил опасность, но было поздно. Мощный боковой удар в голову едва не уронил меня на лёд, каким-то чудом в последний миг я успел наклоном туловища ослабить его силу, и, продолжая нырок, уйти от встречного кулака. Звон в ушах не помешал мне провести несколько прямых ударов в тулово неведомого противника. Это оказался Истислав, уклоняясь от моих кулаков, он тут же наскочил на Вышату, а мне пришлось драться с его соседом.
Удар... Нырок... Встречный удар... Лица противников мелькали и сменялись передо мной в яростной круговерти и неожиданно исчезли. Оглядевшись вокруг, я удивился, на ногах осталось лишь несколько человек, другие бойцы сидели и лежали на льду. Чуть в стороне так же удивлённо озирался гость из Лтавы.
– Давай "сам на сам", - подскочил я к нему, понимая, что результат нашего поединка определит общую победу.
– Давай!
– легко согласился тот.
Остальные участники побоища стали собираться вокруг в ожидании интересного зрелища.
Истислав был опытным бойцом, об этом говорили его уверенные мягкие движения, и даже то, что во время длительной схватки он получил лишь ссадину на скуле и разбитую губу. Я тоже пропустил один удар по лицу, и левый глаз понемногу оплывал, сокращая обзор.
Двигаясь по кругу, мы стали прощупывать друг друга короткими выпадами, которые пока не достигали своей цели. Перехватив взгляд гостя, по внезапно сузившимся зрачкам я предугадал начало атаки, и поднырнув под нацеленные в голову кулаки, нанёс мощный встречный удар в грудину. Отшатнувшись назад, парень с трудом удержался на ногах, бронзовая пуговица на вороте сорочки со звоном отскочила на лёд, и наружу вывалился золотой амулет на шнурке с изображением парящего кречета со змеёй в когтях.
Не давая противнику опомниться, я подскочил ближе и, сделав подножку под опорную ногу, толчком в плечо уронил на лёд.
– Ура!!!
– радостно завопили мои подельники.
– Ловко ты меня сделал, надо будет запомнить этот приём, - заметил Истислав, когда я, протянув руку, помог ему подняться на ноги. Проследив мой нацеленный на амулет взгляд, он тут же спрятал его под сорочкой, подвернув ворот.
– Знакомая вещь, - чувствуя неловкость, сказал я.
– Где?!.. Где ты его видел?!
– парень резко повернулся ко мне побледневшим лицом.
– Пять лет назад. В Саркеле... У одной девчонки.
Наш разговор прервали набежавшие ребята, стали хлопать по плечам, поздравлять с заслуженной победой. Улыбаясь разбитыми губами, Смага показал пальцем на огромный синяк под правым глазом.
– Знаешь, кто его поставил?
– Кто?
– Ты!.. Я немного выскочил вперёд тебя, тут же раз - и прилетело.
– Сам виноват, - засмеялся я.
– Не лезь под руку.
Почёсывая ушибленные места, но ликуя и радуясь победе, бойцы потянулись к берегу. Теперь наступила наша очередь быть зрителями, ведь к главному сражению между нижним и верхним концами городка допускались лишь старшие парни и взрослые мужи.
Противники выстраивались на льду напротив друг друга в несколько рядов. Войском нижних руководил наш главный кулачный умелец бондарь Щерба, старший сын старосты, ему помогал кожемяка Гладыш, обычно укрепляющий слабые места. Бондарь расставлял бойцов по рядам, самым ненадёжным показывал свой огромный кулак и напоминал:
– Что бы без баловства у меня. Вперёд не вырываться и сзади не отсиживаться. Главное, чтоб все заодно, широким плечом.
И запомните, ребята!.. Мало проку, коли ты с каким Ерохой на потеху девкам и закладчикам станешь силой меряться. Действуй, как скажут старшие.
Бойцы уже заканчивали построение, когда кто-то из горожан обратил внимание:
– А наших то заметно меньше, чем верховских.
И в самом деле, с верхнего конца вытянулось три с половиной ряда участников, а с нашей стороны - третий ряд был неполным.
Несколько человек из зрителей тут же решительно скинули верхнюю одежду и спустились на лёд дополнять строй.
Была - не была! Я поспешил следом за ними, за мной потянулся Вышата.
Осмотрев пополнение, Щерба покачал головой, но не стал прогонять, только переставил меня с углежогом в центр за спину Гладыша.
– Будете охранять кожемяку, не подпускайте никого со спины и с боков, - строго указал он.
Раньше я не мог себе представить, что стоять в стороне в разгар боя может быть так мучительно. С разных концов до нас доносились возгласы, ругань разгорячённых бойцов и звуки ударов. Спины людей мешали разглядеть детали схватки, и её общую картину я вычислял по шуму сражения.
Верхние основной удар решили наносить в середине, пробив первую шеренгу, их ударная группа в бессилии остановилась перед Гладышем. Своими могучими кулаками кожемяка мог любого соперника отправить в беспамятство, и одним присутствием удерживал нападающих на расстоянии удара.
Вытянувшись широким клином, противник завяз в нашей обороне, и бондарь скомандовал атаку с флангов. Медленно, шажок за шажком, мужики стали оттеснять верхних назад, стараясь смять их центр с боков. Однако, враги словно ожидали подобной ухватки, и, отступив и перестроившись, сами стали охватывать нас широким полукольцом.
Щерба был вынужден остановить атаку и усилить края, перебросив туда часть людей. Наступило шаткое равновесие, когда никто из противников не может продолжать наступление. Передышка длилась недолго, собрав лучших бойцов, враг снова начал атаку на правом фланге, не дав Щербе закончить перестроения. Две шеренги защитников не смогли сдержать их яростный натиск, строй порвался сразу в двух местах, и толпа нападающих с ликующими криками кинулась в нашу сторону, растекаясь по льду. Одновременно верхние усилили нажим в центре, мешая противнику подготовиться к атаке с тыла.