Два идиота
Шрифт:
– Чего все встали? За работу.
Угу, все-таки я дочь своего отца. Он мне всегда говорил, что без плетки, на одних пряниках, не уедешь. И как я поняла из происходящего, Гуляев их уже обеспечил таким количеством сладкого, что задницы слипнутся. И плевать, что я типа барменша. Никольская я прежде всего.
– Оу, режим начальницы? – скалится засранец, трубочку изо рта не выпуская. – Я только сейчас понял, насколько сильно люблю ролевые игры. Очки есть? Ты мне жуть как напоминаешь мою любимую училку из фантазий. Спроси у
– Ты совсем придур…
– Пять. Неправильно? Ну и ладно, я гуманитарий. Но теперь тебе надо меня наказать.
– Зачем? Природа за меня с этим отлично справилась, – шиплю на него, вдавливая каблук в дорогой ботинок. – Еще раз вытворишь такое, и можешь попрощаться с половой жизнью. Клянусь, Гуляев, с корнями вырву все, что болтается. А теперь, друг мой, расскажи-ка мне, чего у тебя физиономия такая довольная?
Он что-то скрывает. Папа ясным языком сказал, что за нами будут присматривать. Не будет Евсейка таким расслабленным, если его в любой момент могут с потрохами сдать.
– О-о чем ты? – пищит он. Оно и понятно. Почему бы и не попищать, когда кто-то грозится отдавить ему палец. – Соня, я парень нежный. Вот всякие твои штучки с болью не люблю. Давай без этого начнем, и я перетяну тебя на светлую сторону без плеток и каблуков?
– Я тебя сейчас чулками задушу. Колись, что ты придумал, чтобы отвертеться от работы? Гуляев, и не ври мне. Говорят, без пальца на ноге ходить сложно. А тебе, как главному ходоку этого города, так тем более.
– Ты в чулках? – открывает рот и наклоняется, заглядывая под юбку. – Ох, где мои манеры? София, шикарный вид.
– Охренел? – давлю ногой еще сильнее, но он с легкостью поднимает меня и снимает со своей ноги.
– Есть немного.
Гуляев веселой походкой двигается к лестнице на второй этаж и, не смотря на меня, перепрыгивая через ступеньки, скрывается с поля зрения. Не, если он подумал, что я отстану, то он ошибается.
Громко фыркаю, проклиная каблуки, и иду следом на поиски гада. Он улыбается, когда видит меня, и разваливается на кожаном диване словно у себя дома.
– Ладно, Никольская, дядя Евсейчик сегодня добрый. Тащи свою попку сюда и падай рядом. Отметим, так сказать, наше новоселье.
Почему мне кажется, что это какая-то подстава?
– Что ты задумал?
– Кроме как того, чтобы подольше поглазеть на твои ноги? Ничего. Грешно о людях думать плохо, Сонечка. Я когда-нибудь доставлял тебе неприятности?
– Серьезно? Постоянно.
– Ты, как всегда, преувеличиваешь. Так, шалости для морального удовлетворения.
Задираю нос, почти потолок царапая, и все-таки иду к парню. В самом деле, не за барную же стойку становиться, когда этот лоботряс под прожекторами загорает.
– Я знаю, кто наш надзиратель.
Эй, ну я так не играю. Неинтересно же. Зачем обламывать человека, который на пытки настроился? Кто так делает-то?
–
А чего помрачнел? Похвалы хотел? В следующий раз косточку ему принесу. Пусть грызет.
– Но договаривался я только за себя. Про тебя ни слова, Никольская. Поэтому с завтрашнего дня ты по щелчку пальцев должна будешь нести мне латте. О, кофе без сисек - не кофе. Поэтому дома можешь приносить голой.
Ни ума, как говорится, ни фантазии.
– Давно я с твоим папой не болтала. Как дела у него? Наверно, ему будет интересно, насколько жаден человек, которому он доверил слежку за своим сыном. Или ты угрозами заставил его молчать? Шантаж? В любом случае твоя контора закроется, а грязные тарелки будут сыпаться со всех сторон.
– Моя доброта меня погубит, – Евсей разочарованно качает головой, понимая, как просчитался.
– Твой длинный язык тебя погубит. Причем скоро. – Сажусь с ним рядом, протягивая руку к листовке с меню. – Ты платишь, Буратино.
Это самый легкий раскол в моей жизни. Серьезно, даже отпраздновать захотелось Гуляевскую тупость. Это ж надо, а. Я бы никогда не раскололась. Особенно скрывая такую информацию, которая может насолить противнику.
– Здравствуй, лучшая жизнь!
– кричали мы, беря в руки очередные шоты. Тело рвалось на танцпол, и в какой-то момент я уже не могла сдерживать себя. Спускалась вниз, оставив Гуляева с какими-то парнями, зная, что он будет смотреть. Раскачивая бедрами, двигалась и спиной чувствовала на себе его взгляд. Предсказуемый, как пробка. Но текила уже мешала мне думать, поэтому я и повернула голову.
Хотите, расскажу секрет, как протрезветь за одну секунду? Представьте, что вы надеетесь увидеть парня, который слюну пускает, глядя на вас, а видите своих родителей, стоящих возле выхода.
Моментальная трезвость и ясность ума обеспечена.
Встреча, мама?
Хреново осознавать, что даже она не удосужилась предупредить об этом визите кровиночку родную. Еще хреновее - стоять перед выбором: сообщать ли Евсею о приходе гостей или же обскакать его на повороте, заслужив дополнительные очки?
Блин, почему мне именно сейчас вспомнилось, как на Новый год он съедал все мои конфетки?
Глава 18
Никольская – стерва.
Поправочка, стерва с идеальной, мать её, задницей.
Еще утром я готов был своими руками построить бункер и силой затащить в него самоуверенную засранку, возомнившую из себя чертову ледяную скульптуру в форме среднего пальца. Она таяла, а потом будто включила режим заморозки и устроила мне полярный день.
Стерва, я ж говорю.
За мою героическую сдержанность я даже вшивую грамоту не получил. Кое-как взял себя в руки и старался не думать о её ногах, между которых я так удобно устроился. А итог? Меня в поле послали снег совком грести.