Два лика одиночества.
Шрифт:
Эльф протянул руку, пальцы коснулись кожи, обтягивающей футляр, ласково погладили ее. «Наверно, другие так гладят щеку любимой женщины», – подумал он. Щелкнули платиновые замочки, и скрипка покинула свое бархатное ложе. Спустя минуту по комнате разлилась новая мелодия. Вампир, как обычно, вложил в музыку те чувства, которые обуревали его в данный момент. Так родилась мелодия непонимания и недоверия, песнь одинокого существа, напрочь утратившего веру во что-либо, кроме мести и музыки, но в глубине души сохранившего надежду на что-нибудь еще…
Глубоко вдохнув, Киммерион поднял руку. Он должен был постучать в эту дверь. Эльф не знал, что ждет его впереди, боялся, но понимал – это единственный шанс выжить. Остаться собой. И пусть самого вампира уже не сильно волновала его дальнейшая судьба, пусть у него была лишь одна цель – месть, но он помнил просьбу учителя. И хотел хотя бы попытаться ее выполнить.
Изящная кисть, обтянутая тонкой перчаткой, трижды коснулась тяжелой двери.
Киммериону никто не ответил. Он вновь постучал – безрезультатно.
И, несмотря ни на что, эльф вздохнул с облегчением. Ему совершенно не хотелось общаться с Вэйлианессом Эль’Чантом, но он должен был попытаться. И, по крайней мере, Ким не виноват, что его постигла неудача. Для уверенности он толкнул дверь – она была заперта.
Вампир собирался уже уходить, когда за его спиной послышались легкие, торопливые шаги.
– Простите, вы не меня ищете?
Серый эльф был невысок, худощав и голубоглаз. Вопреки эльфийским обычаям, его светло-золотистые волосы были довольно коротко подстрижены и даже не прикрывали мочки ушей. Вэйлианесс был стильно и броско одет, темно-золотой плащ выгодно оттенял волосы, а высокие каблуки ботфорт добавляли пару дюймов росту.
– Если вы – лорд Эль’Чант, то вас.
– Вы не ошиблись. Простите, мне кажется, или я вас где-то видел? – осведомился серый эльф, отпирая дверь кабинета. – В любом случае, проходите.
– Вы могли видеть меня у моего учителя, маркиза фон Эстрена. – Ким уже понял, что разговора с главой Императорского театра не избежать.
– У Губерта? – Вэйлианесс прищурился, вгляделся в лицо визитера… и неожиданно широко и искренне ему улыбнулся. – Ну конечно! Вы – Киммерион, молодой, но гениальный скрипач, ученик моего друга! Прошу, присаживайтесь. Может, вина? Или…
– Нет, благодарю. Учитель просил передать вам это. – Вампир вытащил из кармана письмо и протянул его собеседнику.
Лорд взял конверт, легким движением специального лезвия вскрыл его, развернул сложенный вчетверо листок и пробежал глазами. С каждой секундой его красивое лицо становилось все мрачнее. Дочитав, Вэйлианесс бросил письмо на стол. Помедлил мгновение, встал, подошел к шкафчику, достал бокалы, наполнил их виски и протянул один Киммериону.
– Вечная память благороднейшему из людей, гениальнейшему из скрипачей, достойнейшему из учителей, – тихо, печально и торжественно произнес серый эльф и осушил бокал. Ким последовал его примеру.
– Вы знаете, что там написано? – поинтересовался лорд, кивнув на письмо.
– Очень приблизительно, – осторожно ответил Киммерион.
– Прочтите сами, – он протянул листок собеседнику. Ким быстро пробежал текст глазами.
В общем-то, ничего нового он из письма не узнал. Уведомление о предстоящей дуэли, которую нет возможности выиграть, просьба позаботиться о Киме, предупреждение, что у молодого скрипача могут быть проблемы с ООР и Шестым департаментом…
– Ну что я могу вам сказать, Киммерион… – протянул Вэйлианесс, отпивая виски. – Ваши проблемы с полицией я могу решить легко. Что касается Тринадцатого департамента… Боюсь, мои связи при нынешнем Императоре не простираются столь далеко и возможности ограничены.
– Мои проблемы с ООР – это мои проблемы. И я уже их решил, – отрезал вампир.
– Тем лучше. Здесь еще говорится о некой вашей особенности, о которой Губерт не смеет говорить сам, но упоминает, что вы, если захотите, расскажете.
– Если захочу – расскажу.
– Как хотите, я не настаиваю. Теперь поговорим о деле. Как вы понимаете, я не могу сразу выпустить вас на сцену Императорского театра.
– Естественно.
– Но могу в ближайшие дни устроить вам концерты в трех театрах – Столичном, Театре имени Эйвендора Фолькента и Театре Семи Колонн. Какой вы предпочтете?
– Честно говоря, я в этом не разбираюсь, – улыбнулся Ким. Лорд Эль’Чант отчего-то вызывал искреннюю симпатию.
– Тогда, я думаю, лучше всего начать с Семи Колонн. Получасовая программа – скрипка в сопровождении фортепиано, в рамках фестиваля молодых исполнителей. Чьи произведения вы хотите играть?
– Свои, – ответил Киммерион.
– Даже так? А вы не моги бы сейчас что-нибудь сыграть?
Вместо ответа эльф положил на стол футляр, бережно извлек скрипку и смычок, и…
Когда он закончил играть, Вэйлианесс встал, подошел к музыканту и низко поклонился, ничуть не стесняясь слез на щеках.
– Киммерион, я обещаю – не пройдет и полугода, как вы будете выступать на сцене Императорского театра с сольной программой, и, клянусь, билеты будут раскуплены за первые два-три дня их продажи. Вы – гений, каких еще не появлялось под нашим солнцем. Сколько лет Губерт обучал вас?
– Год, – смущенно ответил Ким.
– Один год? А где вы учились раньше?
– Нигде. Я взял в руки скрипку впервые год назад.
– Невозможно! – прошептал Вэйлианесс, опускаясь в кресло и глядя на собеседника с восхищением. – Вы – гений. И скоро весь мир это узнает. Вас будут узнавать на улицах, вам будут приносить домой цветы сотни влюбленных поклонниц, вы…