Два лика января

Хайсмит Патриция

— Что именно?

— Жемчуг.

Нико бросил беглый взгляд вокруг и выпростал руку. На широкой грязной ладони лежал браслет — две нитки жемчуга.

Райдел кивнул, и жемчуг исчез под губками.

— Сколько?

— Тебе за четыреста долларов.

— Ого! — непроизвольно вырвалось у Райдела, хотя цена соответствовала товару. — Желаю удачи с богатым американцем.

— Он вернутся, — уверенно сказал Нико.

«Наверное, ты прав», — подумал Райдел. Нико с детства занимался скупкой и перепродажей краденого и имел чутье на людей. У Райдела осталось двойственное впечатление от розовощекого американца. На первый взгляд добродушный, общительный. Таким он выглядел, пока разговаривал с Нико. Однако… По дороге в гостиницу, когда он оглядывался на Райдела, в его внешности появилось что-то вороватое. Такой наверняка вернется и купит у Нико браслет. Разве станет порядочный человек или, по крайней мере, законопослушный обыватель покупать жемчуг у уличного торговца губками? Скорее всего, это какой-нибудь мошенник. Райдел улыбнулся. Забавное сочетание: мошенник, внешне похожий на его отца, профессора Лоуренса Олдингтона Кинера, преподававшего на кафедре археологии в Гарварде, который никогда даже в мыслях не помышлял о чем-нибудь противозаконном.

Прошло три дня, прежде чем Кинер снова увидел розовощекого американца. Райдел почти забыл о нем, полагая, что тот уже уехал. И вдруг неожиданно столкнулся с ним в Музее Бенаки в экспозиции костюма. С ним была молодая женщина, нарядно одетая американка. Судя по тому, с какой заботой и вниманием мужчина поддерживал свою спутницу за локоть, как оживленно болтал, пока она с явным интересом разглядывала выставленные в витринах вышитые юбки и сорочки, Райдел сделал вывод, что они либо молодожены, либо любовники. Мужчина держал шляпу в руке, и теперь можно было рассмотреть его более внимательно. В самом деле, сходство с отцом было необычайным. Такой же высокий затылок, так же зачесаны волосы на висках, напоминая контур берега во время отлива. Голос густой, с сипотцой, но чуть резче, чем у отца. Смех отрывистый. Неожиданно женщина повернулась и бросила взгляд в сторону Райдела. Сердце его замерло на мгновение, затем учащенно забилось. Он смутился, отвел глаза и встретился взглядом с ее спутником. Тот смотрел оторопело и слегка хмурился. Райдел отвернулся к витрине, в которой были выставлены украшенные драгоценными камнями кривые турецкие сабли и кинжалы.

Минуту спустя мужчина и женщина ушли. Розовощекий американец наверняка решил, что Кинер за ним шпионит. Райдел досадовал на собственную неловкость. Он уже собирался пойти в гостиницу «Кингз-палас», дождаться там этого человека и объяснить, что ничего дурного против него не замышляет и что ни в этот, ни в прошлый раз за ним не следил. Но затем передумал, посчитав такую затею глупой и неуместной. Райдел вышел из музея, и тут внезапно его охватило щемящее чувство тоски и смутной тревоги. Он понял, что именно поразило его в молодой женщине, пробудив столько забытых чувств. Сердце отозвалось раньше, чем память. У нее было такое же пухленькое тело, те же миловидность и обаяние, как и у его кузины Агнес в пятнадцать.

— Сукин сын, — выругался Райдел, шагая по мостовой. — Сукин сын, — повторил он, ни к кому не обращаясь и никого конкретно не имея в виду.

Впрочем, у Агнес глаза карие, а у этой женщины синие. Волосы у кузины темно-каштановые, а у этой — рыжеватые. Тем не менее в обеих было что-то неуловимо одинаковое. Губы? Возможно. Но главным образом — глаза, их кокетливое выражение. С тех пор на такие уловки Райдел не попадался. Но ничего подобного он ни у кого и не встречал. Чудная парочка. Мужчина, выглядевший как двойник отца, в обществе женщины, напоминавшей Агнес. Воспоминание о кузине пронеслось в его сознании словно вспышка молнии и полоснуло по сердцу, как лезвие ножа. С того времени минуло лет десять. Райделу тогда было пятнадцать. Сколько воды утекло с тех пор! Теперь он уже взрослый человек. Райделу вспомнилось замечание Пруста о том, что время старит людей, но не их чувства. Эта мысль показалась ему страшной.

В тот же день на вечеринке у Пэна Райдел выпил чуть больше, чем позволял себе обычно. Неожиданно в его воображении возник розовощекий американец — копия отца лет двадцать назад, — ласкающий в постели рыжеволосую женщину с синими глазами и с такими же, как у Агнес, чувственными алыми губами. Настроение у Кинера испортилось, он стал желчным и раздражительным. Под конец вечеринки Райдел старался держаться с подружкой Пэна любезнее, чтобы загладить свою вину за язвительное замечание в ее адрес. На следующее утро, встав с легкого похмелья, он написал четверостишие о мраморном призраке, посвятив его своей юношеской любви.

В понедельник Райдел в пятнадцатый или шестнадцатый раз отправился в Дельфы и провел там весь день.

Воспоминание о розовощеком американце и его миловидной спутнице по-прежнему не давало ему покоя. Он уверял себя в том, что преувеличил сходство, особенно женщины с Агнес. Наконец Райдел решил, что должен еще раз повидать обоих, посмотреть на них вблизи, и тогда иллюзия развеется, окончательно пройдет дурное настроение. Наверняка если он справится об этой паре у портье, то услышит в ответ, что это какие-нибудь мистер и миссис Смит из С.-Питсбурга, штат Флорида, и что в гостинице нет постояльцев с фамилией Кинер.

Глава 3

На третий день своего пребывания в Афинах Честер получил письмо от Боба Гамбардела, своего доверенного человека в Милуоки. Он писал:

Дорогой Мак!

Отсутствие новостей тоже неплохая новость. Думаю, ты с этим согласишься. Минувшая неделя принесла семь новых покупателей акций. Вырученная сумма, за вычетом комиссионных, положена, как обычно, в банк. Жду твоих указаний относительно дивидендов по полугодовым доходам «Канадиан стар»…

Из письма следовало, что полиция до сих пор к Бобу не наведывалась. Это было второе сообщение от него. В Париже Честер также получил письмо от Вика, своего доверенного человека в Далласе. Значит, полиция не беспокоила ни того ни другого вопросом: знают ли они Говарда Чивера, Уильяма С. Хайта или — боже упаси! — Честера Макфарланда? Именем У. С. Хайта, казначея «Канадиан стар компани корпорейтед», Честер подписывал чеки. Семь новых покупателей — не так уж плохо, отметил он про себя. Особенно если учесть, что в прошлом месяце он посоветовал Гамбарделу на время свернуть активность по реализации акций. С этих семерых Боб, вероятно, выручил пятьдесят тысяч долларов, а может, и больше. Всем, кто подписывался на акции, выдавались письменные сертификаты. Суммы дивидендов были небольшими, но выплачивались регулярно, и пока о существовании акционерной компании не узнали на Канадской бирже, а держатели ценных бумаг получают свои дивиденды, некому поднимать шум. Каждый раз, когда выпускались очередные акции, Боб и Вик заверяли Честера, что будут держать его в курсе всех событий, которые могут происходить на бирже в течение ближайших месяцев, когда курс ценных бумаг начнет подниматься. Так было с «Юнимекс», «Велкомтич» и «Юниверсал ки». Честер не мог удержать их все в памяти. В крайнем случае, если кто-то из держателей акций станет задавать в своих письмах слишком много вопросов, Честер даст распоряжение одному из своих доверенных людей в Далласе, Сент-Луисе или Сан-Франциско позвонить этому человеку и предложить выкупить у него акции за большую цену, нежели та, которую он заплатил. В девяти случаях из десяти это срабатывало. Даже самые подозрительные не только оставляли у себя акции, но и прикупали еще.

Земля, под разработку которой были выпущены акции «Канадиан стар», действительно существовала, но стоила очень дешево и вряд ли содержала уран. Участок располагался на севере Канады. Честер и его помощники обычно показывали клиентам это место на карте и заявляли, будто разработка начнется в самое ближайшее время, как только инженеры сделают окончательные расчеты. На обратной стороне каждой акции в самом низу маленькими буквами было указано, что земля в настоящее время исследуется, однако не говорилось, с какой целью. Естественно, акционерная компания не могла нести ответственность за свое очевидное намерение разыскать уран.

Компания «Юнимекс» была несуществующим нефтяным концерном, якобы расположенным на побережье Мексиканского залива, неподалеку от границы между Техасом и Мексикой. Согласно финансовым документам, которыми располагал Честер, имущество «Юнимекс» оценивалось в шесть миллионов долларов. Нью-йоркским брокерам, которые ездили с инспекцией, он показал обширные участки земли на побережье. То, что во владении Честера был лишь небольшой заброшенный участок, не помешало ему заявить о своих правах на сотни квадратных миль вокруг. «Юнимекс» и «Канадиан стар» были в данный момент основными источниками его дохода.

После нескольких дней пребывания в Греции Честер обнаружил, что дышит гораздо свободнее. Он с удовольствием пробовал различные блюда местной кухни, подаваемые в тавернах на небольших замасленных тарелках, вместе с узо или вином. Правда, ни ему, ни его жене вино не нравилось, тем не менее он допивал каждую бутылку до конца. Колетта купила себе пять пар туфель, а Честер костюм из английского твида, стоивший в два раза дешевле, чем в Штатах. И хотя ощущение опасности исчезло, все же осталась привычка оглядываться в вестибюле гостиницы: нет ли кого похожего на полицейского агента. Честер не думал всерьез, что на его поиски могут кого-то специально отрядить, но у ФБР наверняка имелись свои агенты за границей. Полиции было достаточно фотографии и показаний нескольких обманутых им людей, а справившись в паспортной службе, можно без труда установить его нынешнее имя.