Два Призрака
Шрифт:
И тут сверху раздался ещё один удар. Опять звонил колокол. В ответ на этот удар из-за стен колокольни донеслись нечленораздельные, но наполненные злобой и смятеньем вопли нежити.
— ОНИ боится ударов колокола, — догадался Юра.
— Да. И в последний раз Призрак был изгнан из тебя именно колокольным ударом, — согласилась Уля.
Раздался ещё один колокола, и вновь взвыла испуганно и злобно нечисть. Но дверь и стены продолжали сотрясаться — нечисть рвалась в колокольню.
— Ой, смотри, — вздохнула Уля, и указала
Ребята как заворожённые смотрели на эту ветвь и продолжали пятиться. И они не заметили, что в полу открылся проход. Вот они сделали очередной шаг назад, но под их ногами не нашлось опоры, и они полетели вниз.
Глава 5. «Тайна»
Ребята прокатились, отшибая бока, по высоким каменным ступеням, и, наконец, ударившись об пол, остановились.
— Скорее, наверх! — крикнул Юра, но тут загудела и закрылась, преградив выход, каменная плита.
— Ну, вот. Теперь мы оказались запертыми в гробнице… — вымолвила Уля.
Против ожиданий, они не окунулись в беспросветную темень. В воздухе были рассеяны мельчайшие частицы золотистого света. От этих частиц и проистекало слабое, но всё же достаточное для того, чтобы высветить массивные каменные надгробия свечение.
Вот Юра вздохнул, и собственное дыханье показалось ему таким громким, словно раскат грома. Он даже вздрогнул от неожиданности.
— Вот что называется мёртвой тишиной, — шепнула Уля, и её шёпот тоже показался чрезмерно, и непростительно даже громким.
Целую минуту они стояли, не шевелились, и почти даже не дышали. Но потом сверху донёсся едва различимый, но всё же очень тяжёлый удар.
— ОНО ворвалось в колокольню, — вздохнул Юра.
— Хорошо, что мы всё-таки свалились сюда, — молвила Уля.
— Да — это хорошо, — сразу согласился мальчик. — Думаю, что здесь мы всё-таки найдём ответ на тайну, которую так меня мучит.
— Да, — мрачно проговорила Уля, а про себя добавили: «Или смерть свою здесь найдём».
И они медленно пошли среди надгробий. Они боялись, что их шаги прозвучат в окружающем безмолвии недозволительно громко, но эти-то страхи были напрасны: на полу возлежал такой толстый слой пыли, что их ноги погружались в него, словно в перину, и почти не соприкасались с полом. Так что и шагов не было слышно.
А когда они обогнули очередную, особенно высокую гробницу, то увидели некую фигуру, которая восседала, обернувшись к ним спиной. Волосы неизвестного были совсем седыми, но в тоже время, изливались синевой.
Уля шепнула на ухо Юре:
— Как думаешь, это человек?
А Юра тоже шёпотом ответил:
— Быть может, он и был когда-то человеком, но теперь он точно призрак.
— Интересно, он про нас знает? — пролепетала Уля.
— Знаю, — ответил призрак и стремительно обернулся к ним.
Юра
Лицо у призрака было огромное, раза в два превосходящее человеческое. Но всё же лицо было именно человеческим. И особенно выделялись печальные и огромные глаза. Ребятам казались, что эти глаза не вне, а внутри них — этим глазам была ведома каждая их мысль.
— Ты хочешь узнать, что тебя сюда привело? — спросил у Юры призрак.
Мальчик безмолвно кивнул.
— Ты пришёл, чтобы уничтожить меня, и разрушить колокольню.
— Ой, да что вы, что вы, у меня и в мыслях такого не было! — испуганно забормотал Юра. — Вот хоть у Ули спросите: я никогда такого не говорил.
— Никогда он такого не говорил, — подтвердила девочка.
— Что же, может, у тебя и в мыслях такого не было, однако тот призрак, который в тебя поселился только этого и хотел.
— Ну, вот — видите, призрак, а не я. Так что вы этого призрака изгоните, а меня не трогайте, потому что я вам ничего дурного не желаю.
И печальноокий призрак едва заметно улыбнулся и вымолвил:
— Ты, Юра, обратился к тому единственному, кто может тебе в этом помочь. И причём, только в этом месте — в моей гробнице. А теперь застынь, не двигайся.
Юра замер. Тогда беловолосый призрак начал напевать заклятье на древнем, забытом людьми языке. Тут мальчик затрясся, глаза его закатились, он повалился на пол.
Уля бросилась было к нему, но в тут её голове раздался повелительный голос: «Не вмешивайся!», и она не осмелилась его ослушаться.
А седовласый призрак читал своё заклятье всё громче, и каждое его слово уже уподоблялась раскатам колокола. Юра катался по полу, выгибался, трясся с огромной, невозможной для человека скоростью. А потом он выгнулся с такой силой, что затрещали его кости, и закричал.
Но это был вовсе не Юрин, а какой-то грубый, надрывный крик. Крик этот перешёл в рёв, от которого у Ули заложило в ушах. Девочка зарыдала, но всё же продолжала смотреть на своего друга.
И вдруг из тела Юры вздыбилось нечто чёрное. Это чёрное завизжало, и бросилось на беловолосого призрака, но тот прошептал некое слово и тёмная тварь сгинула без следа.
И стало очень тихо. Уля отчётливо слышала, как колотится её сердце. А потом она бросилась к Юре, и никто её не остановил.
Она звала его по имени, она трясла его за плечи, а он не отзывался. Но когда её горячая слеза упала на его лоб, он вздохнул, приоткрыл глаза и пробормотал:
— Где я?
— Неужели ты ничего не помнишь? — вздохнула девочка. — Мы в гробнице.
— А-а, помню, — поморщился он. — Но неужели это был не сон?
— Нет, не сон, — вымолвил седовласый призрак. — Но злой дух окончательно из тебя изгнан.