Два шага маятника
Шрифт:
Карел сидел, задумчиво глядя перед собой. Вдруг он сказал:
– Утверждают, что ликвидировать старость и смерть можно, только уничтожив самую жизнь.
– И ты согласен с этим утверждением?
– Уже много лет я стараюсь опровергнуть подобный взгляд, но, к сожалению, пока не преуспел.
– Несколько неудач не могут отбить у тебя стремление к поискам. Или не так?
– Я не сдаюсь, но уж очень высоки барьеры! Боюсь, что у меня не хватит сил. И знаний, конечно.
– А если тебе помогут?
– Кто?
– Ну, скажем, наш
Карел встал, прошелся по комнате. Щеки у него порозовели.
– Мысль хорошая, - сказал он.
– Просто отличная! Я думал об этом, Ласкар. И мне остается только поблагодарить тебя.
Несколько мгновений Ласкар просидел молча. Потом сказал:
– Видишь ли, если действовать по-старому, пытаясь только изменить ход обмена в организме, то предел мечтаний очень близок: уничтожение вредных продуктов обмена, холестерина, подхлестывание отдельных процессов. Все это, как ты сам говорил, может отодвинуть немного смерть и старение - и только. Но сейчас появился и другой путь для перемен.. Это глубокое изучение жизни внутри молекулы, даже внутри атома в молекуле.
– Сфера физиков…
– Не только. Биологи, мне думается, найдут на этом пути бесчисленные клады. Вспомни, почти пятьдесят лет назад Резефорд сумел превратить один элемент в другой, облучая азот альфа-лучами полония. После этого опыта была целая серия превращений. Биологам следует повнимательнее отнестись к работам физиков.
– Ты полагаешь… - медленно начал Карел, заранее зная, что брат перебьет его.
– Ты полагаешь…
Тот понял нехитрую затею, но развивать мысль не захотел. Вместо этого сказал:
– Ты сам прекрасно знаешь, о чем я… Ты работаешь и в этой области, только, мне кажется, еще робко. Поезжай в Москву. Кажется, там есть очевидные успехи. Молекулы живой клетки, если их хорошенько поворошить изнутри, не раз заставят биологов ликовать и радоваться. Может быть, ты и найдешь ответ на главный вопрос о жизни и смерти. Физики уже знают, чем можно расшатать самые крепкие молекулы. А вот биологи… Попросту говоря, вы отстаете.
Ласкар осекся, болезненно сморщился и полез в карман за своим драгоценным лекарством. Карел выругал себя. Брат нуждается в покое, устал и пришел отдохнуть, а он затеял бесконечный разговор на тему, которая не может не волновать его.
– Будем спать, - сказал он.
– И прекратим пока разговор. Если хочешь, утром обменяемся мнениями на этот счет. Ужин тебе давать?
– Спасибо, не хочу.
– Может быть, чай?
– Вот разве кефир…
Карел виновато развел руками:
– Кофе, чай, даже коньяк… А кефира нет. Не люблю и не держу.
– Ну, для тебя это будущее.
Ласкар осторожно поднялся и, сгорбившись, стал стелить себе на диване. Он быстро улегся, повернулся на спину и закинул руки за голоду. Карел не спешил. Понимал, что все равно не уснет. Слишком много тем для размышлений.
– Вот оправится твоя Эдит, с нее ты и начни, - сказал вдруг Ласкар.
–
Карел сразу понял его, но все-таки переспросил:
– Ты что имеешь в виду? Из какой области?
– Излучение… В пределах толерантной дозы, разумеется.
– Да, пожалуй. Впрочем, это уже было, Ласкар. Я пробовал.
– Ну и что?
– Ничего обнадеживающего.
– Не верю!
– твердо сказал Ласкар. И повторил: - Не верю.
В комнате установилась тишина. Карел все еще не уходил. Ласкар лежал с закрытыми глазами. Уснул? Но он вдруг сказал, не открывая глаз:
– Надо быть счастливчиком, вундеркиндом, чтобы добиться успеха с первого раза. Не рассчитывай на это, Карел. Тысяча неудач, а в тысячу первый раз… Хватит ли у тебя сил и упорства?
– То, что я сделал… - начал Карел, но старший брат с какой-то несвойственной ему жестокостью перебил его:
– То, что ты сделал в этой области, страшно мало, недостаточно, это только начало. Пойми, Карел, ты только подошел к границе обширного и пустого поля. Тебе предстоит засеять его и собрать жатву!..
В кабинете коротко звякнул телефон. У Карела дрогнуло сердце. Неужели что с Эдит? Незнакомый голос в трубке сказал:
– Есть телеграмма на имя вашего брата…
– Он здесь, - ответил Карел.
– Тогда я прочту вам, - предложила телефонистка.
– Я слушаю.
– Карел смотрел на брата, как бы спрашивая у него разрешения.
– Да, да, слушаю. Из Урдона? Так, так. Подпись? А, от Хеллера! Спасибо. Сейчас же передам.
Положив трубку, Карел сказал:
– Ганс Хеллер поздравляет тебя с днем нашей революции, желает успехов и новых достижений.
Ласкар улыбнулся.
– Весьма польщен. Ганс вообще очень внимательный друг. Никогда не забывает своего университетского товарища. Кстати, вот это лекарство прислал тоже он. Собственное производство.
– Насколько я знаю, фирма Хеллера до сих пор производила лишь препараты для престарелых. Именно на этом поприще мы с ним познакомились. Если Хеллер занялся нитроакопентоном, значит фирма расширяет свою деятельность.
– Все может быть. У вас с ним разные дороги, Карел. И пусть будет так. Как ученый, Хеллер уже в тупике. А ты… - Он вдруг замолчал. Часы показывали половину второго.
– Пора спать, - сказал он и отвернулся к стенке.
Карел ушел в кабинет, потоптался у телефона, затем набрал номер лаборатории и вполголоса спросил:
– Что нового?
Дежурная лаборантка сонным голосом ответила, что все в порядке, крольчиха успокоилась, она в забытье.
– Где Данц?
– Спит. Домой он не ушел.
– Отлично!
– сказал себе Карел и тоже стал укладываться.
Утром он снова связался с лабораторией. Данц весело ответил:
– Ожила Эдит. О удовольствием ест морковь.
– Дадим ей немного отдохнуть, Данц. Я сегодня приду немного позже, пожалуйста, распорядитесь сами.