Два танкиста из будущего. Ради жизни на земле
Шрифт:
Пока Мельниченко со товарищи осматривали новую технику, в известном кабинете на площади Дзержинского проходило очередное совещание. Выступали начальники главных управлений и приглашенные на совещание следователи по особо важным делам. Длилось оно недолго, время на пустопорожние разговоры в этом серьезном наркомате тратить не рекомендовалось. По окончании совещания в кабинете остались только его хозяин, Меркулов и Мурашов.
— Итак, что вы можете сказать по вашей беседе, Всеволод Николаевич? — приветливо блеснув стеклами пенсне, спросил нарком.
— Весьма необычно мыслящая личность, этот ваш… хм… «Припять-один». Удивил меня не один раз за время короткой беседы. Образован, как я уже отметил, умеет
— Уверены, что за границей? Потому что, по имеющимся сведениям, он из Средней Азии, родственник красного командира, — спросил нарком, бросив недовольный взгляд на Мурашова.
— Не совсем уверен, но что-то такое в его поведении чувствуется. Непривычное, — ответил, подумав, Меркулов.
— Но тогда как понимать собранные сведения? — зло и недоверчиво глядя на Мурашова, спросил нарком.
— Товарищ нарком, разрешите напомнить, что сведения о действительном проживании фигурантов «Припяти» в пределах Советского Союза крайне отрывочны и имеют большие пробелы, — слегка побледневший, но уверенно отвечавший на вопрос Юрий заметил мгновенную перемену в настроении начальника.
— Ладно. Сам понимаю, что затевать полномасштабное расследование сейчас нет никакого смысла. Даже если они и иностранцы, в настоящий момент они на нашей стороне и самое главное — в нашей власти. Усильте агентурное освещение и тщательнее проанализируйте имеющиеся материалы на предмет возможной инфильтрации «Припяти» из-за границы. Все. Оставьте мне материалы, сам поработаю. Свободны.
И опять далеко за полночь светились лампы в кабинетах здания на площади Дзержинского.
Оказывается, сегодня у Сергеева день рождения. Черт, если бы не замполит, я бы и не вспомнил. А так, дал ему день отдыха и предложил вечером посидеть у меня в купе небольшой компанией. Собрались вместо ужина. Я, замполит — майор Марченко, комбаты Махров, Политов, Тарутин, комроты Телепнев, виновник торжества и три девушки из бригадного медсанбата, врач Мария и медсестры Даша и Наташа. Пьем первую за здоровье именинника, очень, кстати, неплохое грузинское вино, которое, кажется, в военторге продавали. Кроме вина, на столике жалобно позвякивают при каждом сотрясении вагона охлажденные в воде бутылки «засургученной» и несколько тарелок с нехитрой, но вполне сытной закуской, принесенной Антоном из вагона-ресторана, который в нашем эшелоне вместо столовой. Я ж упоминал, что едем мы со всем комфортом? Так оно и есть, даже вагон-ресторан нам в эшелон прицепили. На восток эвакуируют подвижной состав, вот так.
Тэк-с, вот все и закусили. Теперь быстренько по второй за родителей, а потом — подарки. Ох и неплохо же Телепнев придумал. Ну, ему легче — целая ремонтная рота в подчинении, вот и сварганили ему из хорошей стали кинжал. Правда, украшенные ножны за день не сделаешь. Хм, значит, заранее для чего-то готовил и хранил. Запомним. Ну, остальные дарят всякую мелочь, какую обычно дарят мужикам, когда неожиданно узнают о дне рождения, типа бритвы золингеновской стали, книжек и одеколона. Под конец девушки целуют раскрасневшегося
— В подарок имениннику исполняется песня про разведку!
А на войне, как на войне, Но нам трудней, чем всем, вдвойне. Едва взошел над сопками рассвет, Мы не прощаемся ни с кем, Чужие слезы нам зачем, Уходим в ночь, уходим в дождь, уходим в снег. Мы бригадная разведка, И без дел скучаем редко, Что ни день — то снова поиск, снова бой. Ты, сестричка в медсанбате, Не тревожься бога ради, Мы до свадьбы доживем еще с тобой.Тэк-с, вижу, всем понравилось. А припев опять вогнал тезку в краску. Так, так, на кого же мы смотрим? Ага, Дашенька тоже краснеет. Ну, конспираторы, тут вы и попались. А я-то еще удивлялся, что девушки на нашу вечеринку согласились прийти. Обычно сидят у себя в медсанбате, никуда носа не кажут.
— И мы припомним, как бывало Всю ночь шагали без привала, Рвали проволоку, брали языка. Как ходили мы в атаку, Как делили с другом флягу И последнюю щепотку табака.И все хором допеваем припев:
— Мы бригадная разведка, И без дел скучаем редко, Что ни день — то снова поиск, снова бой. Ты, сестричка в медсанбате, Не тревожься бога ради, Мы до свадьбы доживем еще с тобой.Весело сидим! Все уже, смотрю, расстегнулись, жарко все же в купе, да и народу набилось порядочно. Но место мне с гитарой держат, а напротив как раз доктор наш сидит. Нет, вот вечно в суете упускаешь, а тут можно сказать под боком такая женщина… Черт, похоже, вино здорово подействовало, да и время как быстро летит. Эх, пусть хотя бы тезке с Дашей повезет, не то что Семе с Еленой. Черт, сколько их, молодых и любящих, перемалывает эта проклятая война. Как бы мы могли хорошо жить, если бы не война…
Да, когда вам говорят, что военные хотят воевать и что война для них чуть ли не праздник — не верьте. Меньше всего хотят войны именно профессиональные военные, потому что мы-то точно знаем, что это такое. Какой-нибудь политик ради своих амбиций или толстый дядька в цилиндре и с моноклем, как сейчас рисуют богачей, ради прибылей, втягивают страну в войну. И простые молодые парни вроде моего тезки или Семы гибнут от пуль, повисают на колючей проволоке, их тела рвут на части взрывы и коверкают осколки снарядов и гранат. И для нас, кадровых офицеров, главное — сделать так, чтобы их погибло поменьше. Научить, продумать, защитить от головотяпства. Именно к этому мы готовимся всю свою мирную жизнь, для того мы и тратим время на бесконечные переезды и однотонные занятия, в душе моля высшие силы, чтобы нам никогда не пришлось применять свои навыки и знания на практике. Да, война — это грязная, кровавая, страшная работа, и никто из знающих, что это такое, никогда не хочет воевать. За редкими исключениями, которые, как говорят римляне, и подтверждают это правило.