Два угла
Шрифт:
— Пришлось делать самок более… — почти извиняющийся взгляд искоса, — более… интересными для противоположного пола. Тогда, помниться удалось включить в работу целый отдел по генной инженерии, — сейчас Шалье был очень далеко. И даже не на Стекляшке, нет. Сейчас он был в прошлом, в том самом месте, где все еще чувствовал себя счастливым. Было удивительно больно оттого, что он не ощущает подобного восторга, просто находясь рядом с ней.
— А это водяные кроты, не знаю даже, что они больше — рыба или мясо… Ранье хотел как-то попробовать, но не успел.
Их глаза почти одновременно оторвались от мониторов и встретились.
— Почему ты его не спас? — спросила Латиса, так и не придя к решению, стоит ли вообще задевать эту тему. Просто спросила не думая, и все.
— Так получилось… когда мы прилетели… — Шалье терялся в словах и не мог найти нужные. Потом тяжело и длинно вздохнул.
— В общем, — собравшись, сказал, — у меня был выбор — предотвратить взрыв, который уничтожил бы все население материка или Ранье… забрать. Я даже не думал, хотел забрать брата и улететь, но…
Шалье опять посмотрел куда-то, где не существовало ничего, кроме наполняющих его память неисправимых событий. Латиса терпеливо молчала.
— Но… он попросил меня спасти яриц, — довольно гладко и очень быстро закончил Шалье. — Я спас.
Латиса медленно протянула руку, дотрагиваясь до его плеча. Потом до щеки, и он тут же прижался к ладони, словно прячась за ней от действительности.
— А сейчас что? — задала Латиса странный вопрос.
— Я должен доделать то, что начал брат, иначе его смерть окажется совсем бесполезной.
Примерно так она себе все и представляла. Молча рассматривала экраны — окна в совершенно чужой мир, который так настойчиво пытался изменить мужчина, в одночасье ставший для нее немного более важным, чем собственная жизнь. Потом рассматривала угол, где плавно кружил костюм из ярких длинных полос ткани, соединенных ремешками.
На одном из экранов, транслирующих изображение центра деревни, самка ярица подняла с горячих камней сверток с готовой рыбой. Осторожно очистила спекшуюся корку. А после растянула тонкие губы, обнажая несколько рядов узких и удивительно острых зубов, которыми тут же впилась во все еще жесткую пищу. Рыба порвалась мгновенно, с резким треском, отозвавшимся где-то глубоко в голове, отдаваясь нервным тиком в мышцах.
— И что именно я должна сделать? — пересохшими губами спросила Латиса о том, что пугало больше всего.
Шалье протянул руку и одним быстрым движением отключил экран с жующей ярицей.
Еще через две чашки кофе его план был расписан по пунктам и больше вопросов не вызывал. Теперь приходилось думать, действительно ли он в своем уме, если собирается пустить ее… туда.
— Не бойся ничего, — где-то на заднем плане терпеливо повторял Шалье, — я не дам им тебе навредить. Но пойми, фантом пускать бесполезно — они понимают, что это просто картинка и не верят. Мы начали именно с фантомов и первый же брошенный в него камень развалил весь наш прекрасно обдуманный план.
Латиса пока ничего не могла сказать, пытаясь уложить все им сказанное в кучу. Куча получалась безобразно огромной и так и норовила развалиться.
— Ярицы тебя не тронут, нужно только, чтобы мой жрец разыграл спектакль, в котором тебя победил. А когда опуститься туман я сразу же тебя заберу и все…
— Ты так уверен, что они меня не тронут? — напомнить о судьбе двух уже погибших подобным образом тайтов Латиса не решилась.
— Совершено уверен, — ответил Шалье, но его голос на мгновение неуловимо дрогнул.
— И как он меня победит?
— Да что-нибудь придумаю… Попрыгает кругом, поднимая руки с оглушительными воплями, к примеру, а ты испугаешься его невидимой сокрушительной силы и сдашься на милость победителя. Это вообще не вопрос, даже в голову не бери… Гууар считает меня богом, наплету ему какой-нибудь ерунды, в крайнем случае, напугаю. Он выполнит, не бойся, Гууар ничего больше приказанного не сделает, он полностью под моим контролем. Слышит мои команды прямо в голове и беспрекословно им подчиняется. Да и…
Дальнейшего Латиса не разобрала. В сдавливающихся висках рассерженным вихрем гудел, набирая обороты, заунывный вопль, постепенно заглушая все остальное. Когда-то так начинались приступы, в которых ее посещала мертвая.
— Он… что ты с ним делаешь?
— Он полностью под моим контролем, — ничего не замечая, уверенно повторил Шалье. — И сделает только то, что я скажу.
— Ты… насильно залез в его голову и заставляешь исполнять все свои приказания?
Тут Шалье немного напрягся, но Латиса настойчиво смотрела в ожидании ответа.
Тогда он просто кивнул.
— Ты… ты… Это же просто мерзко! — она вдруг вскочила, отталкивая кресло. — Как… Таиси!
— Что? — уставился Шалье непонимающе.
— Таиси тоже лезла в мою голову и пыталась руководить моими действиями. И я помню, КАК это было!
— Не сравнивай, это не одно и то же, — быстро проговорил Шалье. Быстро, но не очень уверено.
— Это так МЕРЗКО! — закричала Латиса прямо ему в лицо, — как же ты посмел?! И чем же ты в таком случае отличаешься от мертвой?! Чем ты лучше?!
Шалье глубоко и быстро вздохнул, но ничего не ответил. Помрачнел, прилипая к экрану с такой дорогой его сердцу Стекляшкой.
— Это отвратительно, — с омерзением добавила Латиса.
Слегка склонив голову к плечу, Шалье, видимо, успокаивался. Обвел тяжелым взглядом комнату, останавливаясь на каждом предмете. А потом на Латисе.
— Уходи, — глухо сказал.
Она дрогнула.
— Что? — неверяще спросила.
— Уходи… Прямо сейчас, — спокойно повторил Шалье и отвернулся к экрану, как будто был здесь совершено один. За тем, как неловко она пятилась к двери и уходила, следить не стал.