Два веса, две мерки (Due pesi due misure)
Шрифт:
Увы, кроме пакета, в ящике ничего не оказалось: ни сигарет, ни шоколада, ни свиной тушенки. Один-единственный пакет с порошком странного цвета.
Я первым смочил палец слюной, погрузил его в порошок и затем поднес ко рту. Братья последовали моему примеру. Вкус у порошка был еще более странный, чем цвет. Мне лично показалось, что это гороховый концентрат. Томмазо предположил, что это соевый порошок, и, поскольку никто из нас сои в глаза не видел, его заявление следовало бы принять на веру. Однако Джованни, который был в курсе научных
И тут вошла Пегги. Как ни странно, она была без жениха и без консервов. Оказывается, она успела поссориться со своим американским дружком, и потому лицо ее выражало грусть. Не обращая на нас никакого внимания, она направилась к буфету. Постояв с минуту в задумчивости, сестрица машинально взяла в руки письмо, прибывшее из Америки вместе с посылкой…
— О! — воскликнула она. — Тетушка Бесси умерла.
Мы недоверчиво поглядели на нее.
— Да-да, умерла, — подтвердила Пегги. И стала читать, старательно переводя с английского:
Дорогие итальянские друзья! Пишет вам Алиса Смит. На ваше письмо отвечаю я, потому что моя дорогая подруга Бесси умерла. Она скончалась в прошлом году, очевидно, мысль о том, что мы, американцы, воюем с вами, преждевременно свела ее в могилу. Вы были великой любовью всей ее жизни. И вам она решила преподнести как последний дар не богатства и деньги, а себя самое. Она завещала, чтобы тело ее сожгли, а прах отправили вам, что я и делаю, посылая пакет с пеплом.
Искренне ваша
Томмазо, хоть он и был отменно подготовлен ко всем превратностям судьбы, смертельно побледнел и, пошатываясь, побрел к двери.
— Куда ты? — удивилась Пегги.
— На кладбище, — не останавливаясь, отвечал Томмазо.
Мы с Джованни мгновенно бросились за ним следом.
Томмазо Ландольфи {1}
СМЕХ
Перевод Е. Солоновича.
Господин Т., как, впрочем, любой из нас, никогда не видел наемных убийц вблизи. Да и этого малого, что находился сейчас перед ним (появившись с должной таинственностью и должными предосторожностями), оказалось непросто заполучить, и если бы не помощь кое-кого из влиятельных людей…
Даже смешно, до чего он был похож на человека своей профессии, на наемного убийцу, каким мы все его представляем: в новенькой шляпе, надвинутой на глаза, в начищенных до блеска сапожках со скрипом, из нагрудного кармана выглядывает платок, развалистая походка и так далее. Но от этого его наружность, первое впечатление, которое
Он приблизился, настороженно ступая, сел на подлокотник кресла и вопросительно вскинул подбородок: дескать, что там у вас, выкладывайте.
— Я имею удовольствие видеть?.. — церемонно поинтересовался Т.
— Точно, он самый. Ну?
— Мне нужна ваша помощь.
— Нетрудно догадаться. Кого будем пускать в расход?
— О боже! Вы меня пугаете. Неужели нельзя говорить обтекаемо?
— А зачем?
— Понимаю, понимаю. Ведь иначе…
— Иначе я не был бы тем, кто есть. Ну и кого же?
— Если вопрос стоит так…
— Так, так!
— Меня.
Уже упомянутые глаза наемного убийцы озарились на миг веселыми искорками, а может, терпеливым пониманием, словно перед ним была капризная женщина или ребенок. Но только на миг.
— Вас, вы сказали? То есть я должен пустить в расход вас самих?
— Вы не ослышались.
— А за что? — спросил наемный убийца равнодушным голосом, без тени удивления.
— Это мое дело.
— Точно, дело ваше.
— Я не хочу больше жить. Ясно?
— Яснее некуда, — признал наемный убийца. — А какие условия?
— Гм. Сколько вы берете за свои услуги?
— Пять миллионов.
— Недешево.
— Это моя обычная такса.
Т. быстренько подсчитал в уме свои сбережения и согласился:
— Ладно, пусть будет пять миллионов.
— А что от меня требуется, если поточнее?
— Как что? Убить меня.
— Да, но когда? Где? Каким способом?
— По вашему усмотрению.
— Э, нет, так я не работаю, не привык: тут пахнет подвохом. А почему вы сами себя не убьете?
— Потому что боюсь.
— Боитесь, значит. Выходит, я должен убить вас неожиданно — так сказать, в порядке сюрприза?
— Конечно.
— Чтоб вы даже не поняли, что умираете?
— Совершенно верно.
— Тогда, к сожалению…
— Что?
— Это будет стоить шесть миллионов.
— Как так?
— Видите, — объяснил убийца, напирая на профессиональную сторону, — это делает работу особенно опасной: а вдруг ради внезапности придется действовать в невыгодной обстановке?
Синьор Т. помолчал, мысленно восхищаясь его серьезностью, вновь прикинул свои финансовые возможности и наконец решился.
— Шесть так шесть. Сумму мы обговорили. Что еще?
— Учтите, я ставлю для себя срок — скажем, год. Надо, чтоб вы больше не думали про это, вроде бы как забыли. А то какой же тут сюрприз?
— Но мне не терпится умереть!
Убийца зловеще хихикнул.
— Придется запастись терпением. Хорошая работа требует времени. Вы ж ничего от ожидания не теряете: раз человек знает, что умрет, не все ли ему равно, как у него жизнь складывается?