Два зайца, три сосны
Шрифт:
— Это мы будем обговаривать с заказчиком. Останешься довольна.
— Имей в виду, если я до окончания работ по первому проекту увижу где-то какую-нибудь заметочку о том, что известная писательница вернулась к своей первой профессии…
— Можешь вставить этот пункт в договор. От меня никто ничего не узнает. А вот за заказчика или его знакомых я не ручаюсь.
— Для первого заказа можно не сообщать, кто я такая. Надеюсь, ты еще им не насвистел…
— Как я мог, не зная, согласишься ли ты? Но они же могут тебя узнать! Твоя физиономия красуется на обложках, тебя показывают по телевизору.
— Да ладно, все это ерунда.
— Но я же вот тебя видел…
—И Юлька… — вырвалось у меня.
— Юлька? Какая Юлька? Твоя старшая сестра? Она нашлась? — он вытаращил глаза.
— Нашлась и сегодня я с ней встречаюсь…
— Олеська, прости, я тут со своей чепухой…
Он взял мою руку и пожал, как-то тепло, дружественно, не вкладывая в это пожатие ничего лишнего. Он иногда бывает поразительно чутким и тонким, а иногда действует, как слон в посудной лавке…
— Ну что ж, Олеська, похоже в твоей жизни начинается какой-то новый этап и на этом этапе мы опять будем… если не вместе, то все-таки рядом. И ты можешь на меня рассчитывать.
Вон оно как! Однажды я уже поверила ему… Нет, с ним нельзя расслабляться. Он человек ненадежный… А вернее, чудовищно несправедливый. У него, как говорится, всякая вина виновата. Все это я о нем уже знаю, а следовательно он мне не опасен. Но в обаянии и таланте ему не откажешь.
Мы расстались, договорившись созвониться, и как только заказчик появится в Москве, встретиться с ним. Оттуда я поехала в издательство посмотреть обложку новой книги, а Юлька все не звонила. Я ни на чем не могла сосредоточиться. Мобильник то и дело звонил, я вздрагивала, роняла его, но все было не то. В половине первого, я решила ехать домой, она уже не позвонит… А вдруг с ней что-то случилось?
Но вот еще звонок и на этот раз — Юлька!
— Олеська, прости, я не могла раньше позвонить.
— Я уже волновалась! Где и когда?
— Давай в три встретимся у ресторана на углу Спиридоновки и Вспольного переулка!
— А там есть ресторан? — удивилась я.
— Да, и очень неплохой. Ты любишь итальянскую кухню?
— Чтобы увидеть тебя, я готова есть даже папуасскую кухню! Господи, Юлька, неужели…
— Олесенька, все при встрече!
Подумать только, Юлька в Москве и ходит по ресторанам… С кем, хотела бы я знать? Она выбрала ресторан на углу Спиридоновки. Значит, скорее всего, живет где-то неподалеку. У подруги… Кто из ее подруг жил на Спиридоновке, тогда улице Алексея Толстого? Или где-то поблизости? Не помню… Я вообще помню только одну ее подругу Лилю и ничего о ней не знаю. Последний раз я видела ее примерно через год после исчезновения Юльки. Я пыталась хоть что-то узнать о сестре, которая ушла из дому, оставив записку: «Олесенька, прости, но я не могу больше жить в доме с этой женщиной. Искать меня не нужно, я не собираюсь сводить счеты с жизнью, просто хочу резко ее поменять. Матери у меня теперь больше нет, но тебя я люблю и найду возможность с тобой связаться, как только сочту, что нашла сама себя. Сейчас я потеряна, прежде всего для себя, а жить с этим невозможно. Прошу только об одном: не дай ей загубить и твою жизнь! Я люблю тебя, сестренка, не обижайся на меня».
Потеря обожаемой старшей сестры причинила мне страшную боль, но я тогда еще не верила в то, что мать донесла на Дика. И все же исчезнуть на столько лет… Или она так и не смогла найти себя? Сегодня я, наконец, все узнаю.
Я
— Юлька! — крикнула я, но крик был какой-то задушенный, — Юлька!
— Олеся!
Мы упали в объятия друг друга и обе залились слезами. Вероятно, это выглядело странно — две не первой молодости тетки рыдают возле респектабельного ресторана.
Первой опомнилась Юлька, она всегда была гораздо выдержаннее, чем я.
— Олеська, сестренка моя любимая, какая ты стала… Как же я счастлива тебя видеть, ну хватит реветь, все же прекрасно, все просто замечательно, мы опять вместе… Пойдем, это очень тихое местечко… Нам никто не помешает, наговоримся всласть!
И она буквально потянула меня к дверям. Заведение и впрямь было премилое. Уютное, красивое и почти пустое, только за одним дальним столиком сидела парочка влюбленных, они были настолько заняты друг другом, что даже не взглянули в нашу сторону. И громко пела канарейка в клетке.
— Значит так, — начала Юлька, — сначала мы поедим, я голодна как сто собак, у меня со вчерашнего обеда во рту маковой росинки не было, а потом будем говорить, говорить…
— Что, даже ни одного вопроса задать нельзя? — улыбнулась я сквозь счастливые слезы.
— Вопросы можно, — шмыгнула носом Юлька и рассмеялась.
— Ты надолго в Москву?
— Завтра улетаю, я говорила…
— Но как же… Так нельзя… Мы столько лет не виделись. Столько надо всего рассказать, спросить… Нереально…
— Так получилось… Но мы теперь будем видеться…
— Где ты живешь?
— В Италии, недалеко от Флоренции.
— Боже мой… Ты замужем?
— Да.
— А дети?
— Детей нет, не получилось… Ты привезла фотографии сына?
Я полезла в сумку и вытащила пачку фотографий.
— Какой парень! Только на тебя совсем не похож… Слушай, кого-то он мне напоминает… Кто его отец?
— Юра.
— Мокшанцев?
— Да.
— Но вы разошлись?
— Давно, но Владимир Александрович обожает внука, и сейчас Гошка гостит у него в Германии. Он преподает там в консерватории… Лидия Петровна умерла два года назад… Гошка очень дружит с дедом, а я рада, что они вместе. Дед оказывает на него мужское влияние, воспитывает…
— А Юрка?
— Юрка живет в Канаде, у него другая семья, но деньги теперь посылает регулярно…
— Олеська, даже не верится, что я вот могу протянуть руку и дотронуться до тебя… Я же не видела тебя по-настоящему взрослой. Ты мне такой нравишься… Ты представить себе не можешь, что со мной было, когда я увидала тебя по телевизору! У меня нет русских программ, но я была в гостях у своего приятеля, он вечно живет под звуки телевизора. Говорит, это помогает ему не забывать язык и вдруг слышу «У нас в гостях писательница Олеся Миклашевская»! Я как сумасшедшая кинулась к телевизору, смотрю ты! Просто глазам не верю, но когда ты заговорила, я поняла — это действительно ты! Что со мной было… И в этот момент я поняла, что просто обязана тебя найти… У меня только не было уверенности, что ты захочешь меня видеть.