Два знатных родича
Шрифт:
Сама не знаю, почему я так
Их поместила: так судьба хотела;
А сердце ведь на левой стороне,
И этот знак был в пользу Паламона.
Снова раздаются за сценой крики и звуки рожков.
Вновь взрывы крика. Это означает,
Наверное, что кончен этот бой.
Слуга
(входя)
Сказали мне, что Паламон Аркита
Почти до пирамиды оттеснил,
И все кричали "Паламон"; но быстро
Союзники Аркита взяли верх,
И
Эмилия
О боги, если б оба в одного
Вдруг превратились! Нет, тогда бы, право,
И женщины на свете не нашлось,
Которая была б его достойна.
Их личные достоинства, их доблесть,
Особая для каждого из них,
Их делают неравными: на свете
Нет женщины, которая была бы
Обоим им равна.
За сценой звуки рожков и крики "Аркит, Аркит!".
Опять кричат?
И снова "Паламон"?
Слуга
О, нет: Аркита
Теперь провозглашают.
Эмилия
Напряги
Весь слух свой: пусть внимают оба уха.
За сценой звуки рожков, сильный шум и крики: "Аркит, Аркит, победа!".
Слуга
Теперь кричат, что победил Аркит;
Вы слышите: "Аркит, Аркит, победа!"
И громко возвещают звуки труб
Конец сражения.
Эмилия
Даже близорукий
Мог видеть, что Аркит - не мальчик слабый.
Богатство духа доблестного в нем
Сквозило ясно, - не могло укрыться,
Как скрыть нельзя огня в мешке, как мели
Не могут скрыться под водой, когда
С них бурный ветер воду всю сгоняет.
Я думала, что победит Аркит;
Не знаю, почему мне так казалось:
Рассудок наш - плохой пророк; лишь сердце
Предчувствует. Но вот они идут...
Ах, бедный Паламон!
Звуки рожков за сценой. Входят Тезей, Ипполита, Пиритой, Аркит в качестве
победителя и свита.
Тезей
Здесь в ожидании
Тревогою сестра томится наша.
Прекрасная Эмилия, тебе
Богов веленьем дан вот этот рыцарь,
Прекраснее его на свете нет.
Итак, соедините ж ваши руки;
Возьми ее, Аркит, а ты его,
Эмилия, и пусть всегда меж вами
Растет любовь, сильней из года в год.
Аркит
Эмилия, чтоб мог тебя купить я,
Лишиться был я принужден того,
Что было мне всего дороже в мире,
Конечно, кроме лишь одной тебя.
Но, на твои достоинства взирая,
Я вижу, что я дешево купил.
Тезей
Сестра моя! Он говорит, как лучший
Из рыцарей, когда-либо седлавших
Горячего коня. Холостяком
Его
Чтоб чересчур божественным потомством
Не населил он мир. Я очарован
Так сильно им, что, кажется, Алкид
В сравненье с ним - кусок свинца простого:
В каком бы отношении я ни стал
Хвалить его, - ни в чем не уступил бы
Аркит, - скорей бы даже превзошел!
Однажды ночью мне случилось слышать
Двух соловьев прекрасных состязанье;
То начинал один одолевать,
То вновь другой соперник отличался,
То снова первый брал, казалось, верх,
И долго длился спор их без решенья.
Так точно здесь был долог спор двух братьев
Двоюродных, и вот, в конце концов,
Богами нам указан победитель.
Итак, носи ж победный свой венец
С отрадой в сердце. Что ж до побежденных,
То пусть сейчас же их ведут на казнь:
Им жизнь теперь, - я знаю, только бремя.
Пускай на этом месте их казнят,
Но мы при том присутствовать не будем:
Уйдем отсюда мы с отрадой в сердце,
Хотя с оттенком грусти. Ипполита,
В глазах твоих заметил я слезу,
Готовую упасть.
Эмилия
И вот - победа!
О боги, где же ваше милосердие?
И если ваша воля такова,
Чтоб за меня погиб, лишенный друга,
Несчастный этот принц, чья жизнь дороже
Всех женщин в мире, - пусть тогда погибну
И я с ним вместе!
Ипполита
Бесконечно жаль,
Что для того, чтоб сочетались дружно
Две пары глаз, - должна навеки третья
Закрыться!
Тезей
Что же делать, - это так.
Трубы. Уходят.
Сцена 4
То же место в лесу. Приготовлена плаха.
Входят Паламон и его рыцари, в цепях, за ними тюремщик, палач и стража.
Паламон
Иные люди сохраняют жизнь,
Зато любовь народную теряют;
Бывает даже, что отец при жизни
Любовь своих теряет сыновей;
Пусть это нам послужит утешеньем.
Мы здесь умрем, но будут нас жалеть:
Хотели б люди, чтоб мы долго жили;
Мы смертию своей предупредим
Все огорченья старости унылой,
Подагры злой, одышки избежим,
Которые встречают поседевших.
Мы юными и чистыми придем
К богам, не отягченные грехами;
Богам приятен будет наш приход
И нектар, верно, нам они предложат,
Как чистым душам. Милые собратья,
Чем я могу еще утешить вас