Двадцать лет спустя (иллюстрации Боже)
Шрифт:
Мушкетер знал, что его лейтенант не станет шутить, когда дело касается службы; он повиновался, не говоря ни слова, хотя приказание и показалось ему странным.
Затем, обратившись ко второму мушкетеру, д’Артаньян прибавил:
— Дю Верже, помогите мне отвести этого человека в надежное место.
Мушкетер подумал, что лейтенант арестовал какого-нибудь переодетого принца, поклонился и, обнажив саблю, сделал знак, что готов.
Д’Артаньян пошел по лестнице; за ним шел его пленник, а за пленником мушкетер; они прошли переднюю и вошли в прихожую Мазарини.
Бернуин с нетерпением ожидал известий о своем господине.
— Ну что, сударь? — спросил он.
— Все идет как нельзя лучше, мой милый Бернуин; но вот человек, которого надо бы спрятать в надежное место…
— Куда именно, сударь?
— Куда угодно, только бы окна были с решетками, а двери с замками.
— Это можно, сударь, — сказал Бернуин.
И бедного кучера отвели в комнату с решетчатыми окнами, весьма смахивавшую на тюрьму.
— Теперь, любезный друг, — сказал д’Артаньян, — не угодно ли вам разоблачиться и передать мне вашу шляпу и плащ?
Кучер, разумеется, не оказал никакого сопротивления. К тому же он был так поражен всем случившимся, что шатался и заикался, как пьяный. Д’Артаньян передал одежду камердинеру.
— Теперь, дю Верже, — сказал он, — посидите с этим человеком, пока Бернуин не придет и не откроет дверь; сторожить придется довольно долго, и это, я знаю, очень скучно, но вы понимаете, — прибавил он важно, — это по королевскому приказу.
— Слушаю, — ответил мушкетер, видя, что дело серьезное.
— Кстати, — сказал д’Артаньян, — если этот человек попытается бежать или станет кричать, заколите его.
Мушкетер кивнул головой в знак того, что в точности исполнит приказание.
Д’Артаньян вышел, уведя с собой Бернуина.
Пробило полночь.
— Проведите меня в молельню королевы, — сказал д’Артаньян. — Доложите ей, что я там, и положите этот узел вместе с заряженным мушкетом на козлы кареты, ожидающей у потайной лестницы.
Бернуин ввел д’Артаньяна в молельню; тот уселся и принялся размышлять.
В Пале-Рояле все шло своим обычным чередом. В десять часов, как мы сказали, почти все гости разъехались. Те, которые должны были бежать вместе с королевой, были предупреждены; им было назначено прибыть между полночью и часом ночи в Кур-ла-Рен.
В десять часов Анна Австрийская прошла к королю. Его младшего брата только что уложили спать, а юный Людовик, в ожидании своей очереди, забавлялся, расставляя в боевом порядке оловянных солдатиков — занятие, доставлявшее ему большое удовольствие. Два пажа играли вместе с ним.
— Ла Порт, — сказала королева, — пора укладывать его величество.
Король стал уверять, что ему еще не хочется спать, и просил у матери позволения поиграть еще немного, но королева настаивала:
— Разве вы не едете завтра в шесть утра купаться в Конфлан, Луи? Вы ведь сами, кажется, просили об этом?
— Вы правы, ваше величество, — сказал король, — и я готов удалиться, если вы соблаговолите поцеловать меня. Ла Порт, дайте свечу шевалье де Куалену.
Королева приложилась губами к белому гладкому лбу, который царственный ребенок важно подставил ей.
— Засните поскорее, Луи, — сказала королева, — потому что вас рано разбудят.
— Постараюсь, чтобы сделать вам приятное, — сказал юный Людовик, — хотя мне вовсе не хочется спать.
— Ла Порт, — сказала тихонько Анна Австрийская, — почитайте его величеству какую-нибудь книгу поскучнее, но сами не раздевайтесь.
Король вышел с шевалье де Куаленом, который нес подсвечник. Другого пажа увели домой. Королева вернулась к себе. Ее придворные дамы — г-жа де Брежи, г-жа де Бомон, г-жа де Мотвиль и ее сестра Сократина, прозванная так за свою мудрость, только что принесли в гардеробную остатки от обеда, которыми она обычно ужинала.
Королева отдала приказания, поговорила об обеде, который давал в ее честь через два дня маркиз Вилькье, указала лиц, которых она хотела видеть в числе приглашенных, назначила на послезавтра поездку в Валь-де-Грас, где она собиралась помолиться, и приказала Берингену, своему главному камердинеру, сопровождать ее туда.
Поужинав с придворными дамами, королева заявила, что очень устала, и прошла к себе в спальню. Г-жа де Мотвиль, дежурная в этот вечер, последовала за нею, чтобы помочь ей раздеться. Королева легла в постель, милостиво поговорила с г-жой де Мотвиль несколько минут и отпустила ее.
В это самое мгновение д’Артаньян въезжал в Пале-Рояль в карете коадъютора.
Минуту спустя кареты придворных дам выехали из дворца, и ворота за ними замкнулись.
Пробило полночь.
Через пять минут Бернуин постучался в спальню королевы, пробравшись по потайному ходу кардинала.
Анна Австрийская сама отворила дверь.
Она была уже одета, то есть надела чулки и закуталась в длинный пеньюар.
— Это вы, Бернуин? — сказала она. — Д’Артаньян здесь?
— Да, ваше величество, он в молельне и ждет, когда ваше величество будете готовы.
— Я готова. Скажите Ла Порту, чтобы он разбудил и одел короля, а затем пройдите к маршалу Вильруа и предупредите его от моего имени.
Королева прошла в свою молельню, освещенную одной лампой из венецианского стекла. Здесь она увидела д’Артаньяна, который стоя дожидался ее.
— Это вы? — сказала она.
— Так точно, ваше величество.
— Вы готовы?
— Готов, ваше величество.