Двадцать лет спустя (изд. 1957г.)
Шрифт:
В середине рассказа вошел Мазарини и, неслышно подойдя к королеве, стал слушать вместе с другими.
— Ну, — сказала королева, когда, канцлер кончил свой рассказ, — что вы думаете об этом?
— Я думаю, ваше величество, что дело очень серьезно.
— Какой вы мне дали бы совет?
— Я дал бы вам совет, ваше величество, только не осмеливаюсь.
— Осмельтесь, — возразила королева с горькой усмешкой. — Когда-то, при других обстоятельствах, вы были гораздо смелее.
Канцлер покраснел и пробормотал что-то.
— Оставим прошлое и вернемся к настоящему, — добавила королева. — Какой совет вы хотели мне дать?
— Мой совет, — отвечал канцлер нерешительно, — выпустить Бруселя.
Королева побледнела еще больше, и лицо ее исказилось.
— Выпустить Бруселя? — воскликнула она. — Никогда!
В эту минуту в соседней зале раздались шаги, и на пороге гостиной, без доклада, появился маршал де Ла Мельере.
— А, маршал! — радостно воскликнула Анна Австрийская. — Надеюсь, вы образумили этот сброд?
— Ваше величество, — отвечал маршал, — я потерял троих людей у Нового моста, четверых у Рынка, шестерых на углу улицы Сухого Дерева и двоих у дверей вашего дворца, итого пятнадцать. Кроме того, я привел с собой десять — двенадцать человек ранеными. Моя шляпа осталась бог весть где, сорванная пулей; по всей вероятности, я остался бы там же, где моя шляпа, если бы господин коадъютор не подоспел ко мне на выручку.
— Да, — промолвила королева, — я бы очень удивилась, если бы эта кривоногая такса не оказалась во всем этом замешана.
— Ваше величество, — возразил де Ла Мельере с улыбкой, — не говорите при мне о нем плохо; я слишком хорошо помню услугу, которую он мне оказал.
— Отлично, — сказала королева, — будьте ему благодарны, сколько вам угодно, но меня это ни к чему не обязывает Вы целы и невредимы, а это все, что мне надо, вы вернулись, и теперь вы тем более желанный гость.
— Это так, ваше величество, но я вернулся под тем условием, что передам вам требования народа.
— Требования! — сказала Анна Австрийская, нахмурив брови. — О господин маршал, вы, вероятно, находились в очень большой опасности, если взяли на себя такое странное поручение!
— Эти слова были сказаны с иронией, которая не ускользнула от маршала.
— Простите, ваше величество, — отвечал он, — я не адвокат, а человек военный, и потому, быть может, выбираю не те выражения; я должен был сказать, «желание» народа, а не «требования». Что же касается замечания, которым вы удостоили меня, то, по-видимому, вы желали сказать, что я испугался.
Королева улыбнулась.
— Да, признаюсь, ваше величество, я боялся, и это случилось со мной лишь третий раз в жизни, а между тем я участвовал в двенадцати больших боях и не помню уж в скольких схватках и стычках. Да, я испытал страх, и мне не так страшно даже в присутствии вашего величества, невзирая на вашу грозную улыбку, как перед всеми этими чертями, которые проводили меня до самых дверей и которые бог весть откуда взялись.
— Браво, — прошептал д'Артаньян на ухо Портосу, — хорошо сказано.
— Итак, — сказала королева, кусая губы, между тем как окружающие с удивлением переглядывались, — в чем же состоит желание моего народа.
— Чтобы ему возвратили Бруселя, ваше величество, — ответил маршал.
— Ни за что! — воскликнула королева. — Ни за что!
— Как угодно вашему величеству, — сказал маршал, кланяясь и делая шаг назад.
— Куда вы, маршал? — удивленно спросила королева.
— Я иду передать ваш ответ тем, кто его ждет, ваше величество.
— Останьтесь. Я не хочу, это будет иметь вид переговоров с бунтовщиками — Ваше величество, я дал слово, — возразил маршал.
— И это значит…
— Что если вы меня не арестуете, я должен буду вернуться к народу.
В глазах Анны Австрийской сверкнула молния — О, за этим дело не станет! — сказала она — Мне случалось арестовывать особ и более высоких, чем вы. Гито!
При этих словах Мазарини поспешно подошел к королеве — Ваше величество, — сказал он, — если мне позволительно тоже дать вам совет.
— Отпустить Бруселя? Если так, вы можете оставить свой совет при себе.
— Нет, — отвечал Мазарини, — хотя этот совет, может быть, не хуже других.
— Что же вы посоветуете?
— Позвать коадъютора.
— Коадъютора? — воскликнула королева. — Этого интригана и бунтовщика?
Ведь он и устроил все это!
— Тем более, ваше величество. Если он устроил этот бунт, он же сумеет и усмирить его — Поглядите, ваше величество, — сказал Коменж, стоявший у окна — Случай как раз благоприятствует вам. Сейчас коадъютор благословляет народ на площади Пале-Рояля Королева бросилась к окну — В самом деле, — сказала она. — Какой лицемер, посмотрите!
— Я вижу, — заметил Мазарини, — что все преклоняют пред ним колена, хотя он только коадъютор; а будь я на его месте, они разорвали бы меня в клочья, хоть я и кардинал. Итак, я настаиваю, государыня, на моем желании (Мазарини сделал ударение на этом слове), чтобы ваше величество приняли коадъютора.
— Почему бы и вам не сказать: на своем требовании? — сказала королева, понизив голос.
Мазарини только поклонился Королева с минуту размышляла. Затем подняла голову.