Двадцать один день
Шрифт:
– Романтика, – вздохнул Ханамия, кивнув в сторону свечей и криво усмехнувшись, – всё только для тебя, Кагами Тайга.
Паук ждал. Терпел, издевательски ухмыляясь. Не торопился, зная, что добыча уже попала в сеть, и осталось только пустить в ход ядовитое жало. Прятаться не было смысла. Тайга вышел в гостиную, сжав кулаки и глядя на врага из-под сведённых на переносице густых бровей.
– Доброй ночи, – поприветствовал Паук, не поднимаясь с дивана. – Выглядишь не слишком гостеприимным. Не рад мне?
– Прямо писаю паром от удовольствия созерцать твою наглую рожу, – рыкнул Тайга.
– Я так и думал, – скривился в ехидной ухмылке Паук. – Вот и завершена «охота на тигра», – проговорил он, выделив голосом название операции и обозначив пальцами кавычки. – Ох, и доставил же ты
– Тебе опять кто-то слил, где мы находимся? – не выдержал Тайга. – Кто из наших с тобой связан? Отвечай!
– О нет, в этот раз мне никто не помогал. Это просто было слишком предсказуемо. Я же позаботился, чтобы тебе больше некуда было идти, – Паук снова ухмыльнулся, – а этот твой дурик?.. Такие положительные и правильные, как он, всегда возвращаются домой. Просчитать поступки пай-мальчиков – раз плюнуть. Поэтому я был здесь даже до того, как вы пришли, и просто наблюдал. Сил не было оторваться, честное слово. Это было так трогательно, я почти заплакал. Как он кричал, бедняжка! – Он картинно прижал ладонь к глазам, чем вызвал у Тайги острое желание врезать по морде. – И я прямо просто преклоняюсь перед твоим благородством. “Ты мне нужен. Я тебя не брошу. Веришь, Куроко?” – с издевательской интонацией процитировал Ханамия. – Только никак не желавшие угомониться соседи не дали мне феерично появиться именно в этот момент, – прошипел он сквозь сжатые зубы и ударил кулаком по мягкому сидению дивана. – Только представь: он успокоился, паника прошла, вы мирно покачиваетесь, – он изобразил ладонью равномерные движения из стороны в сторону. – И тут я, аплодирую и восхищаюсь. Прямо картину можно писать, правда? Но мне пришлось ждать. Ждать – это хуже всего. И именно поэтому я решил вознаградить себя за труды. Ты ведь повеселишь меня немного, Кагами Тайга? – Паук невинно-вопросительно уставился на Тайгу, в тишине слышались только щелчки непрестанно открываемого и закрываемого ножа.
– Я, кажется, вопрос задал, – процедил Кагами, чувствуя, что выходит из себя, и сильнее сжал кулаки. – Кто слил тебе адрес Шин-чана?
Тайга не был вполне уверен, что сейчас подходящее время, чтобы интересоваться этой темой, однако если уж он решил всё выяснить, то этот вопрос интересовал его больше всего, и это как минимум выигрывало ему немного времени, чтобы подумать над планом действий.
– Неприятно, когда тебя предают, верно, Кагами Тайга? – осведомился Паук, сочувственно покачав головой. – И ты, значит, подозреваешь господина полицейского, – он подпёр кулаком щеку в скучающем жесте, – вернее, господина бывшего полицейского, а ныне частного детектива. Что ж, это уже достижение для твоих приблизительно двух извилин. Но, я бы сказал, это самая очевидная версия, учитывая его связь с этой змеёй Имаёши. Не хочу тебя расстраивать, но Аомине слишком прямолинейный для такого тонкого дельца. Недостаточно изворотливый и пронырливый. И отвратительно честный и принципиальный. Вроде тебя.
– Кто? – выдавил Кагами, сверля издевательски прищурившегося Паука глазами.
– Я дам тебе подсказку, – тот оживился и уселся поудобнее на диване, предвкушая интересную игру. – Он очень хитрый, а ещё скользкий. Он совсем не тот, кем хочет казаться.
– Заканчивай ходить вокруг да около! – рявкнул Кагами.
– Хм, – разочарованно протянул Паук. – Так сразу? И не поиграем? – лукавый прищур сменился стальным блеском глаз, а нож, который он всё время крутил в руках, на несколько мгновений замер в раскрытом положении, отражая свет импровизированных светильников. – Как пожелаешь, Кагами Тайга. Я только хочу убедиться, что ты понимаешь, что смертный приговор тебе уже давно подписан и обжалованию не подлежит, – он сокрушённо поцокал языком и покачал головой. – Я мог бы сделать так, чтобы ты почти не почувствовал, но ты сам виноват, – он сверкнул глазами, – ты доставил слишком много хлопот. Ты отправил моих ребят за решётку. Ты заставил носиться за тобой по всему городу. – Голос Паука становился всё громче с каждой фразой. – Это из-за тебя они звонят мне всё время. Все трое. Каждый час. А он теперь сомневается, не потерял ли я квалификацию. Ты – причина моей мигрени, Кагами Тайга! – закончил он. – И я отправлю тебя на тот свет. А твоего тщедушного отдам Накатани, чтобы он его запер на всю оставшуюся жизнь в дурке. Интересно, он будет так же сокрушаться, когда тебя не станет? Как думаешь? Не переживай, его кто-нибудь обязательно успокоит и пообещает прокатить на поезде, – участливо покивал он. – Я даже готов загнать Накатани эту идейку. За умеренную плату, разумеется.
– Мразь, – процедил Кагами сквозь сжатые зубы.
–
– Знать не знаю ничего про эдельвейсы. Это ещё кого после этого надо отправить в дурку? – хмыкнул в ответ Кагами и тут же был вынужден отражать удар взбешённого противника.
В принципе, он был готов к атаке, спровоцировал Паука намеренно и защитную стойку принять успел. И своё местоположение рассчитал так, чтобы зайти со спины было трудно. Но было и несколько факторов, которые он не учёл. Ханамия был ниже и легче его, но одновременно и шустрее. Он бил руками и ногами с профессиональной точностью, с чётко рассчитанной траекторией и силой удара, и почти всегда успевал отскочить назад после каждого выпада. Тайга успевал блокировать только удары руки, в которой сверкало короткое лезвие ножа, а вот остальные временами пропускал. Самому себе он казался неуклюже размахивавшим лапами медведем, хотя по самообороне в академии он всегда был самым лучшим в группе. Ему удавалось терпеть боль от ударов, наносимых противником, удавалось избежать серьёзных повреждений, удавалось задеть Паука, но вот переломить ход драки в свою сторону никак не получалось. Он отступал, кружа по гостиной и используя вместо щита попадавшуюся под руку мебель. Кагами чувствовал, что начал уставать, чувствовал, что сдаёт, что падает скорость реакции, а безумный блеск в глазах противника становился только ярче, издевательская усмешка – всё шире. Тайга заставлял себя держаться из последних сил, закрывая от ударов голову и следя только за блестящим лезвием ножа.
Подножку он пропустил. Повалился на подлокотник дивана, скатился на низкий столик, почувствовал, как под весом его тела треснуло дерево тонких ножек. Горелка упала на пол и под пристальным взглядом оказавшегося на полу Тайги покатилась в сторону стеллажа с книгами. Это было плохо, очень плохо. Первая причина пожара – неосторожное обращение с огнём.
Противник навалился сразу, заставив отвлечься от судьбы горелки, скалил белые зубы, давил, пользуясь выгодным положением, целил лезвием куда-то в шею. Сконцентрировав все силы в руках, Кагами пытался оттолкнуть Паука, но быстро понял, что только тратит зря остатки энергии и неожиданно для противника толкнул нож в сторону, боль пронзила где-то слева, под ключицей, заставив дёрнуться. Ханамия довольно оскалился, его глаза победно сверкнули на фоне уже полыхавшего стеллажа. Неужели они боролись так долго? Ведь книги не могли загореться так быстро от горелки?.. Почему горели шторы? И почему пахло бензином?
Словно в тумане, Кагами увидел, как Паук вскочил на ноги, замер на мгновение, оглядываясь, затем метнулся куда-то в сторону. Силы воли Тайге хватило только на то, чтобы неловко перевернуться на живот, спровоцировав новую вспышку боли в груди, схватить Ханамию за лодыжки и резко потянуть на себя, опрокинув противника на пол. Кажется, Паук ударился головой о торчавшие обломки столика, однако Тайга чувствовал, что он не отключился, только злобно прошипел что-то, вырвавшись из его хватки. Кагами на мгновение прикрыл глаза от боли, чувствуя, что проваливается в темноту.
***
Он очнулся лёжа ничком на полу и сразу почувствовал резкую боль – болело слева под ключицей. Боль была яркой, отрезвляющей, отдававшейся во всём теле частыми импульсами и бившая по глазам вспышками красных искр, от которых хотелось зажмуриться. Тайга инстинктивно перекатился на спину, поморщившись, и прижал руку к груди слева – под пальцами зачавкала тёплая, насквозь пропитанная кровью ткань толстовки, а ладонью он почувствовал неприятные толчки, по ритму подозрительно напоминавшие его сердцебиение. Судя по всему, Паук хотел перерезать ему горло, но Кагами заставил его промахнуться – удар пришёлся по скользящей.
От воспоминания о Ханамии Кагами слегка передёрнуло: он, кажется, приложил его головой об угол стола, и Паук упал рядом, после чего Тайга отключился. Если сейчас он лежит здесь, в гостиной, а Ханамия при этом не пытается его прикончить, значит, у него появилось занятие поважнее, чем добивать Тайгу. То есть, он отправился в комнату к подопечному. Кагами зажмурился, собираясь с силами, и постарался встать, однако ноздри обжёг раскалённый воздух, и он сразу почувствовал резкий запах гари, заставивший его открыть глаза и закашляться.