Дважды украденная смерть
Шрифт:
— Каково участие во всей этой истории вашего друга Анатолия?
Вопрос капитана вызвал у девушки вспышку злости.
И она подробно рассказала, где и когда можно найти Анатолия Журавского, ее знакомого, который привел ее к сапожному мастеру. Евсеев записал адрес, по которому можно найти сапожное заведение Ашота, а также гостиничный номер.
Перед тем, как уйти, попросил девушку подробно описать все, что касается истории с билетом. Назвал номер комнаты в городском отделении милиции, время, телефон.
— Напишите все, как можно правдивее. Понимаете, это в ваших интересах.
Девушка кивнула. Потом, видя,
— А как быть с дядей? Степан Степанычем? Я сама все ему должна рассказать?
Евсеев помолчал. Подумал. Пришел к выводу, что скрывать нет никакой необходимости. От своих показаний она все равно теперь уже не откажется. Да и оставшиеся билеты будут подвергнуты дактилоскопической экспертизе. Да, скрывать смысла нет. Не сегодня завтра сама узнает. От матери хотя бы...
— Конечно, лучше бы самой. Но у вас больше такой возможности не будет. Ни вы, ни я, никто другой ему уже ничего больше не расскажет. Его нет в живых.
Глава шестнадцатая
ПОЛЕЗНО ЗНАТЬ ГЕОГРАФИЮ
Как бы ни был толстокож и равнодушен ко всем человеческим горестям и бедам Анатолий Журавский, эпизод с утратой билета даже на него произвел впечатление. К тому же он чувствовал себя виноватым, и истерика, случившаяся с его подружкой, несколько выбила его из привычной колеи. Он едва сумел увести ее из кафе.
Часа полтора он бродил по городу, приложился пару раз к стакану, но в ушах все еще звучал надрывный крик: «Грязный подонок! Это ты во всем виноват! Ты заодно с этими бандитами! Ты меня привел к ним, чтобы ограбить!» И еще что-то в том же роде.
Интересное кино! А я-то при чем? Ну, виноват. Соблазнился дармовой выпивкой. Нельзя было оставлять девчонку одну. Так ведь она сама... Кто так дела делает? Какие-то фокусы со сберкнижками, камера хранения... Козе понятно, что все это туфта, чтобы облапошить дурочку. Деньги на бочку, и никаких комбинаций. Теперь ищи-свищи.
Интересно, а этот громила-кавказец, в городе он или нет? Или тоже сбежал? Но ведь будку-то сапожную он с собой все равно забрать не сможет, ее в карман не положишь. По будке и найти его можно. И прижать. Он с этим Мишей заодно, наверно...
И тут Толик вдруг вспомнил, что когда в гостинице он притворялся спящим, чтобы не встречаться с этим неприятным типом Мишей, в адрес Ашота было сказано что-то не очень лестное. Интонация была, прямо скажем, неласковая... Толик стал напрягать память. Он тогда только-только проснулся, и тут эти зашли. Вздремнул он перед, этим основательно, новую зарядку получить еще не успел, так что голова была вполне способна принимать и усваивать информацию. Если разобраться, так и вовсе что-то нехорошее тянул этот, правильно Ника говорит, мерзавец, на Ашотика. Ну, насчет того, что кто-то кому-то собирается устроить встречу на том свете, это, конечно, в порядке шутки, не будем на этом заострять. Это из шпионских книжек, когда кто-то кого-то велит «убрать». Но, похоже, что любви особой у этого Миши с Ашотом нет. Что если сходить к Ашоту? Поговорить с ним по душам, если он, понятное дело, не слинял. Он нам подсунул этого, с позволения сказать, «покупателя». Может, посоветует что.
Толик поколебался чуток, принять или нет малость для понту (он расплачивался Никиными крупными деньгами в кафе и за такси, так что кое-какая мелочишка налипла на пальцы), но решил воздержаться: Ашот нервный, а если он, Толик, глотнет еще, то тоже будет нервным и разговора может не получиться.
Может статься, что если бы Толик знал историю происхождения билета (а ему Ника сказала, что выиграла сама), он, пожалуй, не стал бы «дергаться».
Ашота он застал не сразу. Мастерская была закрыта. Люди приходили, бросали взгляд на замок и уходили. Только на знакомой скамейке сидел, побалтывая ногой, беспечного вида молодой субъект в светлом плащике. К нему, как однажды к Толику, обращались за информацией, он охотно отвечал, не переставая при этом раскачивать носком ноги. Толик тоже присел на скамейку, перемолвился со словоохотливым парнем, а потом вспомнил, что за углом есть пельменная, в которой «дают» на разлив. Не хотел, но раз нет этого...
Ашот появился после обеда. Он приехал на машине. Толик как раз вернулся из пельменной. Ашот копался в багажнике, что-то искал. Толик подошел, встал рядом. Ашот покосился на него, узнал, но ничего не сказал, продолжая свое занятие. Встал со скамейки и приблизился к машине парень в светлом плащике. Говорить при нем в расчеты Толика не входило.
— Поговорить, шеф, надо, — негромко, как ему казалось, произнес Толик.
— Не имею желания, — процедил Ашот сквозь зубы. Толик взорвался:
— Билет отнять у девчонки имел желание, а теперь в кусты! Скажу кому надо — и будку твою перевернут, и тебе ботинок на нос наденут! «Не имею желания»...
Ашот выпрямился. Выражение его лица было таким, что Толик невольно попятился. Казалось, вот-вот кавказец схватит и сотворит с ним нечто ужасное. Но Ашот проговорил почти спокойно:
— Зачем грозишь? Зачем гаваришь нэправду? — Он резко, стуком захлопнул крышку багажника. — Садысь в машину, рассказывай, что случилось.
— Никуда я не поеду! Некуда ехать, приехали.
— Нэ хочешь — нэ надо. В мастерскую пойдем, там погаварим. Только пэрэстань кричать, тихо гавари.
Присутствие молодого человека в светлом плаще, который все время находился поблизости, терпеливо ожидая, когда освободится мастер, действовало на обоих. Толику придавало некоторую уверенность, на Ашота — сдерживающе. Он и в будку предложил пойти поэтому. А Толик тоже согласился благодаря присутствию свидетеля.
Парень, смотревший во время их разговора в сторону и бывший совершенно безучастным, двинулся за ними следом. Он даже довольно ловко просунулся в двери вслед за Толиком, справедливо полагая, что в разговорах про обувь секретов быть не может. Но Ашот, сверкнув глазами, сердито бросил:
— Абажди, пожалуйста! Потом зайдешь. Пять минут...
— Да мне только спросить... — начал было парень.
— Через пять минут все спросишь, пагади!
Молодой человек вышел, осторожно прикрыв за собой дверцу, но отходить от нее не стал. Едва мастер и Толик объяснились, парень проскользнул внутрь и стал что-то выяснять насчет «молнии» на дамских сапожках у мрачного, поглощенного своими мыслями Ашота. Мастер отвечал рассеянно. Парень, словно войдя в его положение, горячо поблагодарил и выскочил из будки. Желтая куртка Толика маячила впереди. Поравнявшись с ним, парень негромко спросил: