Дважды украденная смерть
Шрифт:
— Анатолий Журавский? — И, не оставляя Толику времени на удивление, предложил: — Пройдемте, пожалуйста, со мной. Вон туда, к машине. Нам надо задать вам несколько вопросов.
Через несколько минут Толик уже сидел в кабинете Евсеева. Он все еще не мог прийти в себя от такого поворота событий. Ашотов клиент, с которым он только что перебрасывался ничего не значащими фразами на скамейке, вдруг предъявил красные корочки и повез его, Толика, в дом, куда он меньше всего рвался.
— Садитесь, Журавский. — Евсеев начал с ходу: — Скажите мне, почему вы решили предложить билет лотереи ДОСААФ Джугамишеву? Я знаю, вы это сделали по просьбе
— Какому Джуми... — Толик поперхнулся.
— Джугамишеву Ашоту, сапожнику-кустарю, который работает на углу проспекта Богдана Хмельницкого и улицы Розы Люксембург.
Толик думал недолго. В конце концов, это даже лучше, что этим делом занялась милиция. Был момент, когда он и сам начинал подумывать, не лучше ли обратиться туда, где по долгу службы проявляют интерес ко всяким любителям поживиться за чужой счет. Ника, конечно, не дело затеяла с этим билетом, но это же акулы! А коли милиция сама заинтересовалась этим делом, то... Глупо, да и бесполезно задавать вопросы типа: «Откуда вам это известно?», «Кто вам сказал?» и другие в том же роде. Только напомнят лишний раз, кто здесь задает вопросы. И Толик счел за лучшее выложить все, что ему известно. Тем более, себя он виноватым ни в чем не считал. Попросили узнать, кому нужна машина, он и узнал. Его, Толика, выгоды все равно никакой. Ну и напоила бы раз-другой до посинения и — весь навар. Так стоит ли из-за этого на срок напрашиваться? Эта психованная не знает уж, на кого и кидаться с расстройства, так на него бочку катить вздумала. Да провались они все! Пусть горят голубым огнем и Ашот, и Миша, и Ника со своим билетом...
— Почему Ашоту? — повторил Толик вопрос. И стал излагать свои на этот счет соображения. — А кому я еще мог предложить? У моих корешей больше полтинника в кармане не бывает, на рынке к любому-каждому просто так не подойдешь: оттяпают вместе с руками, без штанов убежишь. А у этого постоянная прописка, фирма... Да и отзывы о нем неплохие. И знакомых у него — весь базар.
— Понятно. А когда вы договаривались, какие-то выговаривали условия? Ну комиссионные, что ли, вознаграждение?
— Да какие там комиссионные! — Толик даже привстал от возбуждения. — Разговору даже об этом не было. Ну, поставила бы Ника пузырек-другой... А у Ашота, я понял, своя выгода какая-то. Но о деньгах разговора не было.
— Это мы все проверим. — Евсеев собирался было подвинуть Толику протокол допроса, чтобы тот его подписал, но раздумал. — А скажите, Журавский, вы себе отдавали отчет, что, соглашаясь на такое вот посредничество, вы шли на нарушение правовых норм? Ведь это — незаконная сделка, можно сказать, спекуляция. Почему мы вам должны верить, что никакой выгоды вы для себя не хотели? Чем вы это докажете?
— А чего мне доказывать? Если бы я был в доле, то разве бы я... («упустил бы билет», — хотел сказать Толик, но решил, что это, пожалуй, будет лишнее)... меня бы не оставили спать в номере. — Толик оживился. — Я что? Я пешка. Вам не мной интересоваться надо, а этой кодлой, которая девчонку обмишулила. Это же мафия. Вы бы послушали, что эти гангстеры говорят. Они думали, я сплю, а я все слышал.
— Ну, и что они говорят? — без особого интереса спросил Евсеев. Равнодушие поначалу даже не было наигранным: капитан не очень-то верил, что этот легкомысленный мальчик может сообщить, что-то серьезное. Но по мере того, как Толик припоминал подробности разговора «гангстеров», интерес Евсеева возрастал.
— По-вашему получается, что Ашот и этот Миша, как он себя называет, вовсе и не друзья, а вроде бы и наоборот?
— Точно определили! — с воодушевлением подтвердил Толик. — На том свете он ему встречу пообещал. Ну, это, я понимаю, для красного словца, но все же... Другу хорошему даже на словах такое не пообещаешь.
— А дядя чей? Как вы сказали... в Черкассах?
— Ну, дядя, это из другой оперы. Это у них там свои дела. Только не в Черкассах, а в Черкесске. Я географию в школе учил, да и сам успел кое-где побывать. Черкассы — это на Украине, а Черкесск — на Кавказе...
Толик увлеченно разглагольствовал, довольный тем, что может поучить «мента». Евсеев же специально изменил название упомянутого Толиком города, смутно почувствовав, что где-то рядом ходит удача. Что если?..
Телефонный звонок прервал ход его размышлений.
— Иду, — коротко сказал он в трубку и, попросив Толика посидеть пяток минут, вышел.
Страх прошел у Толика. Отчасти это объяснялось тем, что ему было известно уже, ради чего его вызвали, отчасти доброжелательным тоном, которым с ним разговаривал сотрудник милиции. Более того, Толику стало даже казаться, что он сообщил полезные сведения, а это возвысило его в собственных глазах.
И действительно, вернувшись, капитан продолжил разговор о том, чей же дядя живет в Черкесске. Толик старался изо всех сил припомнить все до малейших подробностей. Имена, правда, начисто улетучились из его памяти. Но когда Евсеев сам назвал Якова Прокофьевича Овчинникова, он радостно воскликнул:
— Во-во! Он самый! О нем был разговор. А вы откуда знаете?
Капитан заставил его еще раз подробно описать приметы Миши и хозяина номера, сделал себе пометки. К сожалению, того, который приходил, Толик не видел.
— Когда понадобитесь, вызовем, — напутствовал Евсеев заметно повеселевшего Журавского. Толик бормотал что-то из слов благодарности, обещаний сделать все, как надо. Похоже, «история с географией» окончилась для него более или менее благополучно.
Глава семнадцатая
НИТОЧКИ ПОТЯНУЛИСЬ НА КАВКАЗ
Кресло Ашота находилось впереди, по другую сторону от прохода. Евсеева от него отделяло всего два ряда, и капитану кавказец был хорошо виден. Он заснул, едва на табло погасла надпись «Не курить!»
Необходимость этого полета стала очевидной после беседы с Журавским. Евсеев сразу же направился к Бахареву. Рассказал еще об одном «дяде» на Кавказе. Бахарев внимательно слушал. А когда Евсеев дошел до аллегорических рассуждений Миши насчет птичек, он встрепенулся:
— Не коршун, а воробышек? Так это же... Ведь у мальчишки, которого мы ищем фамилия Коршунов!
— Мало того, он подтвердил, что речь шла именно об Овчинникове.
— Ну это он мог просто со страху, чтобы тебе потрафить. — И добавил уже серьезно: — То, что за спиной мальчишки кто-то стоит, я предполагал и раньше. Но сейчас этот «кто-то», похоже, обретает конкретный образ.
— Кстати, мы можем составить хотя бы приблизительный его портрет, — вставил Евсеев.
— Да, это надо незамедлительно сделать. И девушка и парень его видели достаточно долго, чтобы довольно четко обрисовать приметы. Для фоторобота. И этот сапожник, где он? Его тоже допросить.