Дважды войти в одну реку

Меретуков Вионор

— Глупости! Все это не более чем красивые слова! Совершенно необязательно

отправляться за тридевять земель, чтобы выковать внутри себя гения. Гении живут по своим законам. Гении рождаются не на Сахалине, а в других, куда более тонких и нежных сферах. Поэтому, поедет потенциальный титан мысли куда-то или не поедет, он все равно останется гением, потому что гений самодостаточен, и путь его предначертан свыше. А поездка Чехова — это трагическая ошибка великого человека, которая привела его к преждевременному

концу. И если бы Чехов не поехал, то он в любом случае написал бы и "Чайку", и "Иванова"

и "Вишневый сад". Скорее всего, эти пьесы были бы написаны иначе. Тут вы правы. Иначе. Но это совсем не значит, что — хуже".

Некоторое время приятели смотрят друг на друга с неприязнью. Потом жизнь в ее

обывательском понимании берет свое, они вспоминают, что скоро ужин. Критик вздыхает,

встает с кресла, помогает подняться писателю, и оба направляются в столовую, где их ждет стол с пуляркой по-генуэзски и бисквиты а-ля доктор Терье".

"Каждый день он заканчивал фразой:

— Многие из нас не живут, а играют в жизнь. Разыгрывают, так сказать, партию, где на кону не деньги, а собственные судьбы.

Сказав это, он вздыхал, чесал грудь под майкой, ложился в кровать и, счастливый, засыпал".

"Песня:

Средь шумного бала, случа-айно,

конво-ойный засну-ул на посту-у…"

"Как-то разоткровенничался…

— Я когда слушаю Окуджаву, слезами умываюсь.

— Я — тоже, — помолчав, признался Тит. — Солдаты с девками прощались, слезами девки умывались".

Вот же циник! Ничего святого! Рос маленьким гадким утёнком, этаким маленьким гаденышем, рос, рос и превратился не в лебедя, а в большого гада.

Ага, а вот и надорванная вырезка из "Советской культуры".

"Позитивистский релятивизм — литературная тенденция, к которой принадлежит всё творчество Рафаила Майского. Он, собственно, и является родоначальником этого до конца еще не установившегося, непонятого, расхлябанного и шатающегося направления. Помимо этого, в его произведениях царит дух наивного примитивизма начала двадцатого века. Шнейерсона по праву можно назвать литературным Пиросманишвили нашего вре…"

Концовка отсутствует, не поймешь, что там дальше: уничижительная хула или пышный дифирамб…

"Страшный дурак. Кто-то сказал ему, что он очень похоже копирует Раневскую.

По поводу и без повода голосом Фаины Георгиевны говорит: "Деточка, вы говно!" Вечно ходит с побитой рожей".

"Этика — философское учение о морали.

Эстетика — красота, художественность.

Этике можно научить.

Эстетике тоже можно научить. Если без устали твердить, что прекрасное лучше безобразного, вкусное вкуснее невкусного, удобное удобней неудобного и т. д."

"Выпячивая грудь, орал: "Я гуманист! Я работаю в мосгорканализации!""

"Обертон — тон, возникающий рядом с основным. Так же как

и унтертон. Только обертон — выше, а унтертон — ниже.

Пушкин — основной тон.

Булгарин — унтертон.

Платонов — основной тон.

Всеволод Вишневский — унтертон.

В наши дни: Довлатов — обертон, Веллер, соответственно, — унтертон…

Если бы унтертоны имели градацию, то Веллер находился бы на самой нижней ее строчке. Рядом с грохочущим барабаном. Или захлебывающейся от слюней пастушьей свирелью".

"Хилиазм — учение о тысячелетнем царствовании Христа".

Зачем нужно было придумывать такое учение? Есть же библия, в конце концов…

"Да, я боюсь будущего. Вернее, я боюсь неясности. Что будет со мной, когда я превращусь в нечеловека (по А.Чехову)? Вообще, исчезновение личности, пожалуй, самая большая загадка, с которой сталкивается тот, кто склонен задумываться о вечности… Был человек, и вдруг — бац, и нет его!"

Что тут скажешь? Действительно, нехорошо…

"Поддали.

Затеяли спор.

Кто больше весит: кит иди слон.

Зубрицкий сказал: кит. Вес кашалота, по его уверениям, может достигать двухсот тонн.

Все задумались, уж больно много…

Тщетно попытались осмыслить эту совершенно невообразимую цифру.

Двести тонн, двести тысяч килограммов, невероятная гора мяса, костей, сухожилий, горячей крови, и всё это живет, дышит, двигается, пульсирует, повинуется одному мозгу и принадлежит одному существу…

— Не может быть! — воскликнул Герман. — Не может быть! — повторил он и принялся обосновывать свои сомнения.

Начал он с себя: — Вот я, например, вешу…

Раздался короткий смешок.

Через мгновение хохотали все.

Продолжить ему не дали…"

Опять вырезка из газеты.

"Дмитрий Быков, имя которого сегодня у всех на слуху, известил мир читающей публики, что Довлатов по каким-то причинам, кажется, из-за того, что эмигрировал и был, так сказать, оторван от родины, так и не стал крупным писателем.

Не знаю, от чего он там был оторван. Оставим в стороне причины. Почему-то многим (Тургеневу, Бунину, Набокову, Миллеру, Джойсу, Хемингуэю, Ромену Гари и др.) эта оторванность никак не мешала. Остановимся на "не стал крупным писателем".

Понятно, юноше Быкову загорелось стать знаменитым. Весьма похвальное стремление. Технологии известны. Простейший вариант — скандал, эпатаж, склока.

Не люблю читать рацеи, но хотелось бы напомнить зарвавшемуся юнцу, что литература — это не поле для упражнений в играх, принятых в мире попсы.