Две невесты на одно место
Шрифт:
Куда там! В Аню словно бес вселился, всегда спокойная женщина принялась бить посуду, рвать занавески, швыряться предметами.
– Это истерический припадок, – мгновенно поставил диагноз отец, но больше он ничего сказать не смог, потому что женушка опустила на голову мужа сковородку. Федор всхлипнул и потерял сознание. Аня заорала и кинулась в ванную, из санузла полетели звон и вопль.
– Повешусь, утоплюсь! Жалейте потом!
Игорь схватился за телефон. Хоть парнишка и был напуган почти до обморока, но сообразил: ни милицию, ни «Скорую» звать нельзя, первые способны увезти маму в отделение, а вторые в психушку. Подросток решил обратиться к Косте. Номер любовника обнаружился
– Бегу.
Он и впрямь, похоже, бежал, потому что влетел в квартиру Самойловых через четверть часа после звонка Игоря.
При виде высокой, плечистой фигуры у мальчика сразу стало спокойно на душе, к тому же Константин оказался совсем молодым. Костя мгновенно выбил дверь в санузел, умыл Аню, потом, влив в нее сто граммов водки, отнес на кровать и сунул под одеяло. Федору Костя промыл ссадину на затылке и оптимистично пообещал:
– Заживет, как на собаке!
После наведения порядка Костя сел за стол, Игорь бросился заваривать чай, а Федор начал рассказывать о кладоискательстве.
Сын, давно привыкший к историям папы, не слушал Федора, зато Константин заинтересовался.
– Это что? – спросил он, указывая на железку, которую в самом начале скандала швырнула на пол Аня.
– О! – резко оживился Федор. – Игоряша, подними.
Подросток покорно выполнил приказ и положил на стол нечто, больше всего похожее на ошейник, украшенный висюльками со здоровенными стекляшками.
– Это доказательство моей правоты! – с горящими от возбуждения глазами заявил Федор. – Билли Бонс составил правильную карту, она у меня в руках. Не спрашивай, как добыл ее, я несколько лет потратил на поиски, оттолкнулся от широко известной детали: старшая дочь Бонса вышла замуж за русского купца и отправилась жить в Россию. Кроме того, я хорошо знал, что клад спрятан в Крыму, ну и пошло-поехало. В общем, обнаружил я потомков женщины, одну старую-престарую бабку, которая давным-давно измучила правнуков маразматическими историями о несметных сокровищах, что якобы принадлежат их семье. Древняя старуха постоянно тыкала всем в нос ветхой Библией, уверяя, что эта книга передана ей ее прабабкой и что там, на одной из страниц, имеется подробный рассказ, как добраться до несметных богатств.
В общем, не стану вдаваться в детали, ей-богу, они неинтересны, уясним только, что Федор получил бумаги, отыскал остров и понял, что нужная его часть ушла под воду, неглубоко, но для поисков необходим акваланг. Мужчина раздобыл подводное снаряжение и в первый же день вытащил из морской пучины ожерелье. Серебро сильно потемнело и стало похоже на железо, камни потеряли блеск, но в руках умелого ювелира изумруды с рубинами снова засияют.
– Это лишь очень скромная находка, – вещал Федор, – если бы со мной не случилось несчастье, мы бы сейчас получили несметные деньги. Но, увы, драгоценности останутся на дне, я пытался обратиться к археологам, звонил в Академию наук, однако меня попросту высмеяли, когда услышали имя пирата Билли Бонса, сказали: «Вы, похоже, Стивенсона обчитались».
Ну как объяснить людям: сокровище есть, карта расшифрована, осталось лишь спуститься под воду!
Игорь посмотрел на гнутую железку с мутными стекляшками и чуть не заплакал. Бедная мама! Да отец натуральный сумасшедший! Говорят, с психиатрами случается такое, лечат чужое безумие и в конце концов сами лишаются разума! Эта невзрачная штука – сокровище!
Константин тяжело вздохнул, подмигнул Игорю и со страшно серьезной миной заявил:
– Вот это да! Можно мне ожерелье с собой на денек забрать? Приятелю покажу,
– Конечно! – обрадовался Федор. – Буду только рад, может, тогда Аня мне поверит!
Через неделю Костя приехал к Самойловым и сказал Федору:
– Вещь подлинная, ей цены нет!
– Вот видишь! – обрадовался инвалид. – Давай тебе карту покажу!
– Хорошо, – кивнул Константин, – только дверь в ванную починю.
Профессор начал шуршать бумагами, а Костя пошел в комнату к Ане, позвал Игоря и сказал:
– Небось понимаете, что ожерелье дрянь?
– Ну да, – кивнула Аня.
– Похоже, кто-то из девушек в воду уронил, – пояснил Костя, – года два-три тому назад. Правда, украшение серебряное, но камни обычное стекло.
– Угу, – бормотнула Аня. – Я не сомневалась в этом. Федор сошел с ума!
– Значит, так, – подвел итог Костя, – я переезжаю жить к вам, все равно Игорь знает, что к чему, а тебе с инвалидом одной не справиться.
– С ума сошел! – подскочила Аня. – Что люди скажут: при живом супруге еще другого мужика завела, молодого.
– Наплевать нам на всех, – отмахнулся Костя, – впрочем, если хочешь, можешь развестись, и мы поженимся. Только все равно с Федором в одной квартире жить придется, не бросить же убогого!
Аня сначала заплакала, а потом сказала:
– Хорошо.
Развод прошел тихо, свадьбу отметили незаметно и зажили большой, дружной семьей. Через некоторое время Игорь с горечью понял: отец и впрямь умалишенный.
Федор по непонятной причине начал считать Аню своей дочерью, а Константина зятем. Иначе, как «сыночек», он второго мужа своей жены не звал. Игоря бывший психиатр держал за внука, впрочем, иногда брал его за руки и говорил:
– Ты самый хороший.
У Игоря сжималось сердце, с каждым днем он любил отца все больше и больше. Впрочем, и Аня, и Костя трогательно заботились о профессоре. Особых денег в семье не водилось, пенсия Федора почти целиком уходила ему на лекарства, но с каждой получки бывшая жена и ее новый муж покупали что-нибудь, как они говорили, деду. Это могли быть шоколадные конфеты, до которых Федор стал большим охотником, или байковая, уютная пижама. Распорядок дня семьи был подогнан под нужды инвалида, его никогда не оставляли одного, и Аня не ленилась готовить Федору его любимые пирожки с капустой. Единственное, что она отказывалась делать, это слушать рассказы бывшего мужа о кладах. Но тут на помощь приходил Константин, он исправно внимал профессору и с огромным интересом изучал карты.
К весне у Игоря в голове все перемешалось, ему стало казаться, что Аня и Костя его мама с папой, а Федор дедушка. Мальчик стал звать отца «деда», а тот совершенно спокойно отликался:
– Ау, мой родной.
В начале июня Федор начал беспокоиться.
– Когда мы поедем на остров? – без конца вопрошал инвалид.
Аня и Костя, как могли, успокаивали профессора, но тот стал проявлять агрессию.
– Мой клад! Вдруг его кто другой отроет! Костя, ты обещал!
В конце концов «зять» не выдержал и сказал Ане:
– Давай свожу его на море.
– Матерь Божья, – всплеснула руками Анна, – он же в коляске.
– Ну и что? Внесу в поезд, там вытащу, эка проблема, – пожал плечами Костя, – я здоровый!
– А до вокзала как его доставить? – продолжала возмущаться Аня.
Костя призадумался.
– Попрошу на работе «рафик», – сообразил он, – туда и коляска войдет, мне дадут, я у начальства на хорошем счету! Да ты не дергайся, Анюта, я все устрою. Может, деду полегчает, ишь, извелся весь, скатаю его в Крым, пусть на море поглядит, и опять год спокойно пройдет, психа-то не переспорить!