Две невесты на одно место

Донцова Дарья

Игорю нельзя ездить в метро – может засыпать тоннель, или упадет эскалатор. Нельзя также покупать продукты в мягких упаковках, их легко проткнуть шприцем и впрыснуть внутрь яд, абсолютно исключено поздороваться с любым человеком за руку, потому что очень многие болезни легко передаются таким образом. Когда Игорь, заработав первые деньги, решил сделать маме сюрприз и купил ей взамен продавленной софы новый красивый диван, Аня несколько месяцев отказывалась сесть на него, талдыча, словно заевший магнитофон:

–

Из чего его сделали? Небось радиоактивные материалы использовали.

Любой более или менее подкованный в области психиатрии врач сразу бы посоветовал показать Анну специалисту, но Игорь думал, что мама никак не может оправиться от аварии, и особо не переживал. В конце концов, Анна вела себя совершенно адекватно, а то, что она всего боится, объяснимо.

Но потом случилось событие, мигом раскрывшее Игорю глаза. Как-то раз студеным январским днем он прибежал домой с работы раньше, чем рассчитывал, и обнаружил маму в прихожей. Одетая в ситцевое, легкое платьишко, Аня застегивала босоножки.

– Ты ждешь гостей? – удивился Игорь.

– Нет, – спокойно ответила мать, – я уезжаю.

– Куда? – окончательно изумился парень.

– По делам.

– В босоножках?

– Так жарко ведь, – пояснила Аня, – вон она в сарафане.

Сначала Игорь не сообразил, кто такая «она в сарафане», но потом увидел на тумбочке журнал с фотографией красивой брюнетки. Девушка, с виду ровесница Игоря, была в сильно открытом красном бархатном платье, шею смуглянки украшало ожерелье, очевидно, очень дорогое. Под снимком шла подпись: «Арина Гофмайстер, единственная дочь Бориса Гофмайстера, красавица на выданье. Кому она достанется: принцу или чудовищу?»

– К ней поеду, – пояснила Аня.

Игорь потряс головой.

– К этой девушке?

– Ну да, – кивнула мама.

– Ты ее знаешь?

– Нет, – спокойно ответила Аня, – но вот об отце ее слышала, он украл наш клад. Пусть вернет, бог с ним, с ожерельем, мне деньги нужны.

Игорь схватил маму за руку.

– Пошли чаю попьем.

– Нет, я тороплюсь.

– Мама, на дворе январь, а ты нацепила босоножки, – попытался воззвать к голосу рассудка Игорь.

Аня засмеялась:

– Дурой меня считаешь? Эта Арина в платье, тепло сейчас.

Растерявшийся Игорь все же сумел удержать мать дома, он почти силой отволок Аню на кухню и сунул ей чашку с чаем. Мама отхлебнула из бело-синей посудины и засмеялась:

– Полагаешь, я сумасшедшая?

– Ничего такого я не думаю, – буркнул Игорь, понявший – мать окончательно теряет рассудок.

– А вот и нет, – весело заявила мать, – знаешь, кто такой этот Борис Гофмайстер?

– Нет, – печально ответил Игорь.

Мама ткнула пальцем в фото.

– Он отец этой девки.

Игорь кивнул, а Аня, не замечая угрюмости сына, продолжала:

–

Я его знаю! Спроси откуда?

Юноша, решивший никоим образом не волновать мать, покорно повторил:

– Ну и откуда?

Аня подняла глаза на сына.

– О! Костю помнишь?

– Конечно, – кивнул Игорь, – а он тут при чем?

Анна засмеялась.

– Костя с Борисом в одном подъезде жили, Гофмайстер ювелир, и отец его тоже с камнями возился. Ювелирам-то нельзя на дому с золотом работать, статья за это полагается, но Борис тайком украшения делает. Так вот, когда Федор ожерелье привез, ну, то, из клада, Костя решил его Борьке показать.

– С какой стати? – удивился Игорь.

– Не перебивай, – вскипела мама, – тебе в то время ничего не рассказывали, зачем детей в дела взрослых впутывать, Федор злым стать мог. Слава богу, припадки у него приключались, когда ты в школе сидел. Мы с Костей боялись, вдруг профессора при тебе понесет, еще испугаешься, он прямо зверем становился, орал на одной ноте:

«Клад! Клад! Вот ожерелье, смотрите!»

Ну Костя, чтобы его успокоить, и ляпнул один раз:

«Верю, верю, настоящее оно, ювелир смотрел».

– Я помню эту ситуацию, – кивнул Игорь, – при мне дело случилось.

– Может, и так, – пожала плечами Аня, – только остального ты точно не знаешь! Костя на самом деле пошел к Борису, сказал мне: «Чем черт не шутит, вдруг эта железка и взаправду дорогая вещь».

Аня только посмеялась, но Константин, вернувшись, воскликнул:

– Борис пока оставил ожерелье у себя. Сам он, оказывается, лишь в новоделе разбирается, в антиквариате ничего не понимает, в пятницу покажет безделушку какому-то очень толковому специалисту.

– Забудь о железке, – рассмеялась Аня, – клад Билли Бонса, право, смешно!

Через неделю Костя принес украшение назад и заявил:

– Вещь современная, серебро, не самой хорошей пробы, в оправе стекляшки, в общем, три копейки поделке цена.

– А я тебе что говорила, – усмехнулась Анна.

Ожерелье отправилось в шкатулку, Федор постоянно держал ее при себе, частенько вытаскивал «произведение искусства» и рассматривал его в лупу. Незадолго до аварии он вдруг сказал:

– Анечка, это не мое колье.

– А чье? – улыбнулась женщина.

– Не знаю. Смотри сюда, у моей находки был орнамент из листочков.

– И здесь такой!

– Нет, – настаивал Федор, – загогулинок не хватает! Неси альбом с фото! Давай сравним, там снимки имеются, я, когда драгоценность нашел, с разных точек ее запечатлел.

– Выпей чаю, – попыталась сменить тему Аня, – с мармеладом!

– Тащи сюда архив, – заорал Федор.

Аня, поняв, что у профессора начинается припадок, не посмела перечить и покорно принесла требуемое.