Две полоски для тирана
Шрифт:
– Просто пообещай, что больше не выкинешь никаких фокусов до конца срока!
Она говорила какими-то непонятными загадками, но Игнат умел играть правильно, поэтому кивнул.
– Аналогично, принцесска.
– Я не принцесска! – взорвалась Вика и мгновенно ушла, хлопнув за собой дверью.
Она, наверное, боялась не сдержаться и ляпнуть лишнего. Буквально через несколько минут в комнату зашел Лёха, Игнат уже ждал его. Даже знал, что тот скажет:
– В тебе вдруг проснулся добрый самаритянин? Серьезно, я думал ты ее теперь жестко трахнешь даже против воли, а ты отпустил, да еще и дал второй шанс.
И что ему ответить? Правду или снова промолчать? В общем-то, друг мог и сам все выяснить, нужно только глубже копнуть. Другой вопрос – почему Лёха этого до сих пор не сделал.
– Знаю, что обычно не церемонюсь с бабами, но тут особый случай. Да, и позвони на пост, скажи, чтобы внесли Токареву в VIP-список.
Друг выгнул бровь и широко ухмыльнулся, догадывается, гад, что дело не чисто.
– Что ж ты сам ее не внес еще в первый раз? – едко подколол, а Игнат не стал кривить душой:
– Честно, даже не думал, что Вика на самом деле придет. Поэтому сильно удивился, когда ты меня разбудил, до последнего не верил, пока она ни вошла в комнату. А вот подвоха от нее ждал, тут не ошибся.
Лёха вдруг решил огорошить:
– А знаешь, почему она прискакала в такую рань? Кто-то избил вчера ее муженька до полусмерти, а…
– А Вика, решила, что это я приказал, – Игнат закончил мысль за друга. Тот кивнул. – Что ж, мне только на руку. Чем больше косяков за Мишкой, тем лучше.
– И еще кое-что. Не знаю, поможет ли тебе эта информация, но я ее уже раздобыл.
Лёха вручил ему несколько листков, но Игнат не торопился вчитываться, потом.
– Токарева за последний год ходит к гинекологу, как к себе домой.
– Больна, что ли? – Игнат нахмурился, этого ему только не хватало!
– Нет, зачать не может.
– Пустышка, значит.
Литвинов равнодушно пожал плечами и решил, что это ей прилетел бумеранг за прошлые грехи.
– Я пообщался с ее врачом. Вроде как здорова, все функционирует, а беременность не наступает.
В общем-то, от этой информации мало толку, но, как вариант, можно было наступить на больную мозоль в определенной ситуации. Вика еще вернется, тут без вариантов. Другое дело, что он теперь и сам не знает, чего на самом деле хочет от девушки. Только ли отомстить?..
– Знаешь, что, – Литвинов остановил Лёху, тот уже собирался уходить. – А покопай про избиение Токарева. Сходи в больничку, поспрашивай, что там к чему. Возможно, нароешь что-то, о чем мы еще не знаем?
– Ладно, – друг согласился неохотно, но Игнат увидел вспыхнувший интерес в глазах друга.
– Ты же не выяснил еще, почему меня так волнует Мишка и его жена, не так ли?
– Друг мой, – Лёха усмехнулся и похлопал Игната по плечу. – Я же не крыса, чтобы узнавать о тебе исподтишка. Я все жду, когда ты сам признаешься.
На этом разговор закончился. Литвинов серьезно задумался, а не рассказать ли другу правду и раскрыть все карты именно сейчас? Нет. Чуть позже. Хотя бы после того, как Вика уже точно отдастся ему за долг муженька.
***
В больницу я примчалась как раз к девяти. Меня потряхивало от злости, хотелось рвать и метать, ведь слова Литвинова все еще едко звенели в ушах. Двадцать процентов – уму непостижимо! Может, я и перегнула палку со снотворным, но какое он имел право так со мной поступать?!
Совесть глубоко внутри так некстати нашептывала, будто я сама во всем виновата, следовало быть робкой и покорной… От подобных мыслей выворачивало наизнанку, как от запаха гнили. Теперь точно придется выполнить все условия Литвинова, хочу я того или нет. И Мишей уже не отмажешься, Вика.
Ведь все еще можно было исправить и без секса, правда же? Продать вещи, может, какие-то украшения в довесок. Двадцать процентов от миллиона – это примерно двести тысяч долларов. Даже от такой, казалось, незначительной суммы волосы на затылке встали дыбом. Да мне как минимум надо было продать машину Миши, чтобы рассчитаться.
Пришлось отложить размышления, я поднялась на второй этаж и, подойдя к реанимации, заметила на лавочке свекровь. Она дремала, сидя в неудобном положении, будто проторчала тут без сна целую ночь. Вздохнув, морально настроилась на ее упреки. Только я собиралась будить Римму Петровну, как вдруг услышала:
– А вот как раз его мать и жена.
Обернулась и увидела врача Миши, рядом с ним шел незнакомый мужчина, возможно, тот самый следователь? Вчера я была готова писать заявление на Литвинова, а теперь не уверена была ни в чем. Вся моя решительность увяла, как сорванные цветы спустя пару дней. Чем ближе приближались мужчины, тем тяжелее становилось на душе. На одной чаше весов была жизнь мужа, а на другой – справедливость. И пока что явно перевешивала жизнь.
– А, явилась, – свекровь проснулась от шума и сразу выразила свое недовольство фырканьем. – Совесть замучила или деньги закончились?
– Я тоже рада вас видеть, Римма Петровна, – устало произнесла, не желая сейчас ругаться.
К тому же следователь уже подошел и с удивлением наблюдал за нашей милой беседой. Обычный, ничем не примечательный мужчина, немного полноватый. Его цепкий, сканирующий взгляд прошелся сначала по мне, а затем по Римме Петровне. Я поежилась от такого пристального внимания, словно мы со свекровью автоматически стали подозреваемыми, а ему во что бы то ни стало надо из нас выбить признание.
– Как там мой муж? – я проигнорировала пристальное внимание следователя и подошла к врачу.
Здоровье мужа на первом месте, а уж кто его избил – и так ясно. Даже если бы я рассказала следователю все, что стоило мое слово против слова Литвинова?
– Теперь будешь ломать комедию, что тебе есть дело до моего сына? – вклинилась Римма Петровна. – Шлялась где-то целую ночь, а теперь пришла вся такая важная, интересуешься, тьфу.
Ох, как же у меня зачесался язык высказать свекрови все, что о ней думаю, но кому от этого станет лучше? Устала с ней бороться за пять лет, доказывать, что я не верблюд.