Две пули полковнику
Шрифт:
– Усы можно отрастить или, еще лучше, приклеить, – нетерпеливо сказал Гуров. – Тут важно общее впечатление.
– К сожалению, общего впечатления у меня до конца и не сложилось, – вздохнул антиквар. – Понимаете, никакого конкретного образа с фамилией Чеков у меня в памяти не ассоциируется. Мелькают какие-то расплывчатые тени, эхо какое-то...
– Понятно, – сказал Гуров. – Тогда еще один вопрос. В своих архивах вы, случайно, не фиксируете адреса?
– Вы имеете в виду, нет ли у меня адреса этого самого Чекова? Имеется. И адрес и телефон. Будете записывать?
– Непременно! – воскликнул Гуров, хватая со стола авторучку.
– Он живет на Таганке, – сообщил антиквар и продиктовал адрес. – Следует, однако, учитывать, что прошло несколько лет, и он вполне мог сменить место жительства.
– Учтем, – пообещал Гуров. – Но вы уже оказали нам неоценимую помощь, Арсений Викторович. Кто знает, может быть, даже решающую. Сразу хочу предупредить, наверное, нам понадобится ваше присутствие на опознании этого человека. Будьте готовы.
– Всегда готов, – шутливо ответил Шестопалов.
Закончив разговор, Гуров нашел Крячко и предложил немедленно проверить адрес на Таганке.
– Боюсь сглазить, но, по-моему, кое-что начинает вырисовываться, – объяснил Гуров по дороге. – Был у Ложкина дружок по фамилии Чеков, обремененный денежными проблемами и не слишком обремененный принципами. Что любопытно, какое-то время он приторговывал антиквариатом. Его фамилия значится в гроссбухе у Шестопалова. Это не улика, но подумать тут есть над чем.
– Что тут думать – трясти надо! – отозвался Крячко фразой из любимого анекдота.
– Надеюсь, будет кого трясти, – заметил Гуров. – Я имею в виду, что нам повезет, и мы застанем Чекова дома. Человек он не рабочий, но, как правило, именно такие люди постоянно чем-то заняты, и поймать их почти невозможно.
– Надо было звякнуть предварительно, договориться о встрече, – хмыкнул Крячко.
– Боялся спугнуть, – возразил Гуров. – Если это тот, кого мы ищем, то он мигом все поймет. Тем более у меня есть серьезные подозрения, что шантажиста теперь ищем не мы одни.
– Или уже нашли, – заявил Крячко. – Меня лично настораживает, что все поползновения с вытрясанием денег так резко прекратились.
– Мы этого утверждать не можем, – сказал Гуров. – В отношении Шестопалова – да, прекратились. Но мы ничего не знаем о третьем шантажируемом.
– Знать не знаем, но догадаться кое о чем можно, – заметил Крячко. – Не господь бог же покарал Ложкина. И не Шестопалов. И не Крапивин. Остается этот третий. Чувствуется, что это не мягкотелый интеллигент, который не может сам за себя постоять. Боюсь, что через некоторое время мы можем обнаружить еще один труп, и не исключено, что это будет труп гражданина Чекова. Это я к тому, чтобы ты не очень расстраивался, когда выяснится, что искать уже некого, потому что все умерли.
Гуров ничего на это возражать не стал, по той простой причине, что не слишком доверял пророческому дару полковника Крячко. Однако той неприятной возможности, что все действительно умерли, он тоже не отвергал, хотя считал, что такой исход вовсе не отменяет дальнейшие поиски, а, скорее наоборот, еще более подчеркивает их необходимость. Невозможно было закрыть глаза на то, как одна драма незаметно перерастает в другую, еще более бесчеловечную и кровавую.
– Как поступим? – поинтересовался Крячко, когда они прибыли на место. – Пойдем напролом или придумаем какую-нибудь легенду?
– Легенду, конечно, надежнее, – сказал Гуров. – Не будем заранее волновать человека. Представимся, например, водопроводчиками.
– Это ты-то водопроводчиком? – заметил Крячко, критически оглядывая Гурова с головы до ног. – Ты выглядишь как доцент с кафедры права. Водопроводчиком придется быть, как всегда, мне. А ты будешь... Ты, так и быть, будешь представителем энергокомпании, который озабочен подготовкой к отопительному сезону.
– Не рано ли для отопительного? – улыбнулся Гуров.
– В самый раз. Готовь сани летом... Наша власть всегда славилась заботой о человеке. Она готова проявлять эту заботу независимо от времени года. Ну не говорить же, что мы пришли проверять течь в унитазе... Отопление – это то, что нужно. Эта проблема встречает у населения понимание даже летом.
Слушая рассуждения Крячко, Гуров внимательно осматривал двор, где они находились. Ничего примечательного он здесь не обнаружил – двор как двор, таких в Москве сотни. Горячий асфальт, тенистые деревья, мамы гуляют с колясками...
Они вошли в подъезд и поднялись на третий этаж. Остановившись перед дверью, Гуров сказал:
– Итак, если верить записям господина Шестопалова, здесь обитает друг покойного Ложкина. Наша цель – выяснить, когда он видел Ложкина последний раз и что ему известно о смерти друга. Не уверен, что мы получим ответы на наши вопросы. Возможно, нам даже дверь не откроют. Если и твой образ романтического водопроводчика не сработает, тогда уж и не знаю, что делать.
– Сработает! – заявил Крячко. – Я и мертвого подниму, если речь идет об исправности системы теплоснабжения. У меня разговор короткий. И вообще, предлагаю не миндальничать, а сразу обозначить приоритеты.
Он неожиданно сделал зверское лицо и принялся дубасить кулаком в дверь, выкрикивая при этом:
– Открывай, хозяин! У меня еще десять вызовов! Я что, на тебя одного пахать должен? Открывай, не хами! А то привыкли – на рабочего человека всем наплевать!
Крячко отыгрывал роль с упоением, будто действительно страдал от обилия тяжелой и грязной работы, а еще от равнодушия граждан. Которым на эту работу было начхать.
Гурову показалось, что эта буря в стакане воды не очень здесь уместна, и Крячко устраивает ее не из необходимости, а просто из желания подурачиться. Однако вмешиваться не стал, подумав, что если у Чекова нечиста совесть, то никаким доводам тот не поверит, а вот такой балаган может принять за чистую монету.