Две розы

Гарвуд Джулия

Харрисон приподнял жену и посадил к себе на колени, а она положила голову ему на плечо.

– Я горжусь тобой, сынок, – сказал Эллиот.

– Это было нетрудно, сэр. Адам был невиновен. Все дело в ненависти.

Эллиот кивнул. Все замолчали. Коляска катилась по дороге вверх по склону холма. Эллиот думал о том, что, как только они останутся с Харрисоном наедине, он расспросит его, в чем состоял его план. Он знал, что Макдональд никогда не стал бы лгать в зале суда, – он скорее добился бы, чтобы за него это сделал кто-то другой.

Впрочем, кое о чем Эллиот уже догадался.

Скорее всего Харрисон солгал Мэри Роуз и ее братьям. Разумеется, Эллиот понимал, чем это было вызвано. Если бы Клэйборны заранее знали, что сыновья Ливонии сделали с их мамой Роуз, они не были бы такими спокойными и ими нельзя было бы управлять.

– Скоро мне надо будет возвращаться в Англию, – обронил лорд.

– Но ты погостил у нас так мало, – запротестовала Мэри Роуз. – Мне столько надо тебе показать! Я хочу познакомить тебя с Корри, хочу, чтобы ты увидел горы. Если ты останешься, я покажу тебе место, где бродят духи.

Глаза Эллиота заволокла дымка. Он медленно кивнул.

– Хорошо, – сказал он, и голос его дрогнул. – Я останусь еще на пару недель. Следующим летом вы с Харрисоном можете приехать в Англию проведать меня. Если ты сейчас пообещаешь мне это, я готов задержаться здесь даже на три недели.

– Но следующим летом я не смогу никуда поехать.

– Милая, мы вполне можем съездить на месяц, а потом вернуться назад. Мне хочется показать тебе Шотландию, – произнес Харрисон.

– Я не могу тебе ничего обещать, отец, пока не поговорю с Харрисоном. Ты подождешь до завтра?

Эллиот кивнул.

– Мне не терпится попасть туда, где бродят духи. Кто там похоронен?

– Чудовища, которые жили у меня под кроватью. Когда мне было пять или шесть лет, я боялась спать в своей комнате и старалась пробраться в комнату к кому-нибудь из братьев, а они пытались отучить меня от этой привычки. Дуглас завешивал меня занавеской – мы тогда еще жили в хижине. Так или иначе, но мне казалось, что я слышу, как у меня под кроватью ворочаются чудовища. Все мои братья, кроме Кола, убеждали меня в том, что это мои фантазии.

Кол, однако, поступил по-другому. Он встал на колени, заглянул под кровать и присвистнул. «Вот это да, – сказал он. – Здесь и в самом деле чудовище. Мэри Роуз, зажмурься покрепче, пока я буду вытаскивать его – уж больно оно противное».

Харрисон и Эллиот улыбнулись.

– Кол выхватил револьвер и крикнул Дугласу, чтобы тот открыл дверь. Потом он выбежал на улицу и скрылся из виду, а через некоторое время я услышала выстрел.

– Он убил чудовище.

– Да, конечно. Он пообещал мне, что оставит его там, где оно лежит, на всю ночь, чтобы другие чудища видели, как с ними будут поступать Клзйборны, а наутро мы его похороним. В итоге я стала просить его расправиться с чудовищем примерно раз в неделю – мне казалось, что в этом случае я буду в безопасности. Кол оставлял на крыльце пустую коробку и говорил мне, чтобы я не заглядывала в нее, а то от страха у меня все кудряшки на голове распрямятся. – Мэри Роуз рассмеялась. – Я очень заботилась о своих волосах и потому ни разу не рискнула посмотреть, что там такое. Потом мы шли через луг, поднимались на ближайший холм и хоронили чудовище. При этом мы не произносили над его могилой молитвы, потому что я не хотела, чтобы чудовища попадали в рай.

– Ты была окружена любовью, – прошептал Харрисон.

– Да, – согласился Эллиот. – Мне хочется, чтобы сегодня вечером ты рассказала мне еще какую-нибудь историю. Я очень много узнал о тебе из писем. Твоя мать не слишком-то любила писать. Интересно, откуда у тебя такая привычка?

– Наверное, от Кола, – сказала Мэри Роуз.

– А также от Дугласа и Трэвиса, – добавил Харрисон.

– Я не была идеальным ребенком, отец. Я частенько жаловалась маме Роуз на братьев, когда они делали что-то не то, на мой взгляд.

– А мне тоже придется отстреливать чудовищ для наших детей? – спросил Харрисон.

– Конечно. Это отцовская обязанность. Если у нас будет мальчик, я назову его Харрисон Стэнфорд Макдональд.

– Четвертый, – добавил Макдональд.

– Четвертый, – согласилась Мэри Роуз.

– А если будет девочка?

– Наверное, я назову ее именами двух женщин, которые меня очень любили. Агата Роуз – красиво, правда?

Эллиот был так растроган, что спазма сжала ему горло.

Через несколько минут они добрались до ранчо. Клэйборны не позволили Харрисону отвести Мэри Роуз в гостевой домик – они хотели, чтобы сначала он ответил на их вопросы. Харрисон уселся на веранде, посадил жену к себе на колени и приготовился.

Первым начал Трэвис:

– Как тебе удалось заставить Альфреда Митчелла солгать?

– Даю вам неделю на то, чтобы вы догадались сами.

– Я понял, почему ты заставил меня привести домой всех прокатных лошадей, – заявил Дуглас. – Ты хотел, чтобы Лайонел с Реджинальдом застряли в городе.

– Да.

– Откуда ты знал, что это их взбесит? – поинтересовался Кол.

– Они привыкли к роскоши. Я хотел довести их до белого каления. Я поговорил с Билли, Генри и Дули. Адам, у тебя в городе много верных друзей.

– Да, я знаю, – улыбнулся Адам.

– Питались братья Эддерли в салуне у Билли, и уж он, конечно, постарался, чтобы еда была как можно отвратительнее. Генри поставлял Билли самогон Гоуста, чтобы его подносили братьям Эддерли всякий раз, когда им хотелось выпить. Ну а Дули запоминал все, что они говорили об окружающих, а потом рассказывал мне.

– А ты передавал им, что о них говорили эти двое, и заставлял подписывать какие-нибудь бумаги?

– Нет. Но от рассказов Дули они, конечно, раздражались, а я просто сопереживал им и намекал, что при желании они могут подать на Лайонела и Реджинальда в суд.

– По обвинению в злословии? – спросил Кол.

– Что-то в этом роде.

Эллиот встал.

– Боюсь, мне не понять, что ты такое намудрил, Харрисон. Похоже, придется подождать недельку, пока ты объяснишь, как ты организовал свидетельские показания Альфреда Митчелла. Я хорошо знаю тебя, сынок, и уверен, что ты не сделал ничего бесчестного.

–Пожалуйста, подождите всего неделю, сэр. Адам, что ты чувствуешь? Ты ведь теперь снова свободный человек. Вся эта история наверняка здорово взвинтила тебя.