Две столицы

Вязовский Алексей

Лорд Норд не дал проявится своему скептицизму.

— Разумеется государь. Если Pugachev будет столь успешен, что разгромит гвардию Екатерины, то мы незамедлительно пошлем нашего посланника. Инкогнито.

Король приостановился и протянул непривычную фамилию, словно пробуя вино.

— Pugachev… Это как то переводится на человеческий язык?

Лорда этот вопрос тоже интересовал в свое время, и поэтому он ответил незамедлительно:

— Его фамилия звучит примерно как Устрашающий, ваше величество.

Король засмеялся.

— Я не думаю что это настоящая фамилия. Скорее всего, это кличка. Специально чтобы устрашать Екатерину. Ребелены это такая проблема для любого государя…

Лорд

Норд решил, что пора уже от веселого переходить к важному.

— Вы правы Ваше величество — граф замялся, не зная как продолжить. Потом все — таки решился расстроить монарха — Закон «О Бостонском порте», проведенный через парламент две недели назад нуждается в подкреплении другим актом. Ибо мы не вполне может контролировать его исполнение на этой территории. Для этого необходимо изменить весь порядок управления в колонии Массачусетского залива. Предоставление им права самим выбирать губернатора, было ошибкой и её нужно исправить. Кроме того надо изменить порядок разбирательств в отношении британских должностных лиц, якобы совершивших преступления во время подавления протестов в Массачусетсе. Их несомненно надо вывести их под юрисдикций колоний.

Король задумался, глядя на пеликанов. Повисло тяжелое молчание. Наконец Георг согласно кивнул.

— Да, колонисты нам принесут еще много бед, лорд Норд. Вносите новый закон, я его поддержку. И пожестче там с этими фермерами. Я не допущу такого же беспорядка как Екатерина.

Глава 4

Монастырская трапезная уже видевшая в своих стенах военный совет, на этот раз послужила местом для заседания правительства. Людей, правда, в этот раз было меньше. Во главе стола сидел я с сбоку от меня Почиталин, как секретарь. По правую руку расположились канцлер Перфильев, министр финансов Рычков и его помощники — глава фискалов Бесписьменный и казначей Немчинов. Замыкали ряд Радищев и его товарищ Челищев. Последних я пригласил в надежде, что из них «вырастет» будущий министр юстиции.

По левую руку разместились: министр обороны Подуров, глава тайного приказа Соколов, которого уже мало кто называл Хлопуша, рядом с ним сидел мрачный Шешковский, далее министры печати Новиков и министр здравоохранения Максимов.

Я начал с небольшой вступительной речи.

— До начала нашего собрания хочу всем представить Александра Николаевича Радищева. Он и его товарищ Пётр Иванович Челищев, будут заниматься в нашем правительстве составлением нужных нам всем законов и приведением всех их в порядок. Мыслю поручить им и надзор за соблюдением законности во всей нашей империи — работой судов, полиции…

Все с любопытством посмотрели на сменивших Мясникова Петра и Александра.

— А теперича о состоянии казны нам расскажет Петр Иванович, коли он у нас за главного в Казани оставался.

Рычков поднялся заметно волнуясь. Действительно я, уходя на Нижний, забрал с собой Перфильева, и принимать решения по самым важным финансовым вопросам Рычкову пришлось самому. А теперь и отвечать за них.

— Хвала господу милосердному ничего необычного после вашего ухода не случилось — Петр Иванович достал из папки документы, начал их быстро проглядывать, докладывая — Вернулись гонцы, что отправлялись еще по вашему, государь, распоряжению. Во всех городах и селах к востоку от Волги все признают вашу власть. В каждом церковном приходе выбрали волостного старшину сходом сельских и деревенских старост. В городах сходом домохозяев выбрали совет из десятка — двух выборных в зависимости от величины города. Выборные те и старосты волостные, что съехались в уездные города, избрали городского голову и уездного исправника. Все выборные публично и письменно принесли присягу вам, ваше величество, управлять по закону и с усердием. Но губернских управителей пока что, нигде кроме Казани не назначили. Их обязанности или ни кто не выполняет или выполняют градоначальники.

Я понимал, что так и будет. Традиционно власть в Российской империи уровень губернатора всегда рассматривала как ключевой для управления и контроля. На эти должности всегда назначали или из Петербурга или из Москвы. И мне надо было решать: или вводить выборность этого поста или искать людей, которые были бы не только верными мне, но ещё и не глупыми и жадными. А людей то было мало.

Пока под моим контролем не так много территории и наверно я могу наскрести чиновников. Всего то и надо назначить по человеку на Казанскую, Нижегородскую, Оренбургскую, Пермскую и на Уфимскую губернии. Но что будет потом? Надо будет вместо Екатерины проводить губернскую реформу — дробить территории и создавать около пятидесяти губерний. И если мои назначенцы будут выделывать такие фортеля как Лысов, то винить будут меня.

Так что хочешь не хочешь, но надо было идти путем «торжества демократии» и перекладывать эту боль со своей головы на голову самих жителей. И если они изберут идиота, то я тут буду совершенно не виноват и более того смогу выступить благодетелем. Надо только юридические механизмы предусмотреть. Ничего нет лучше чем «управляемая демократия».

— С губернской реформой мы немного погодим, Петр Иванович. Расскажите пока о наших доходах и расходах.

Рычков подтянул к себе один из листков и скосил в него глаза:

— Подать подушную собирать еще рано — только разверстали суммы на становых приказчиков, но есть поступление пошлин с Ирбитской ярмарки в тридцать пять тысяч. С иных торжищ, общим числом в двадцать семь, получено три тысячи двести рублей. С Екатеринбургского монетного двора к отправке по высокой воде на Чусовой был приготовлен караван с мелкой медной монетой на сумму восемьсот семьдесят пять тысяч рублей. Скорее всего, уже отправился, но к нашему отбытию до Казани не дошел. С захваченных барнаульских заводов взято в казну двести пять пудов серебра слитками. Этот груз також с Екатеринбургским караваном пойдет. Иные ничтожные прибытки оглашать нет смысла. Я указал их в ведомости.

С этими словами Рычков протянул мне пачку листков. Я быстро просмотрел их, мысленно поморщился. В ведомостях не было налогов с городов. Ладно, Казань… А где Оренбург? Или Творогов успел что — то себе прикарманить? Я набросал быстро записку с требованием начать расследование, показал ее Перфильеву и подвинул Хлопуше. Тот согласно покивал головой.

— Из означенных сумм — продолжал тем временем Рычков — Было выплачено казанским промышленникам за амуницию двадцать девять тысяч рублей. За пушки и огневой припас с заводов две тысячи двести рублей. Но это только часть груза, что по зимнику привезли. Большая часть идет сплавом с верховьев Чусовой. За баржи для каравана уплочено частным владельцам восемьсот рублей. Ещё тысяча двести ушло в оплату зерна, круп и фуража. Большую часть, государь мы привезли в караване. Часть оставили как резерв в Казани.

Я кивнул, подтверждая разумность решения.

— Иные траты, — Рычков совсем успокоился — Оплата жалования по казенным ведомствам — девятьсот рублей, в том числе и на содержание каторжных. На дела печатные господина Новикова выдано семьсот пятьдесят рублей. На содержание родовспомогательного дома выделено триста рублей. Иные расходы суммарно еще полторы тысячи. Все в дополнительной ведомости расписано.

Ещё одна пачка бумаг легла мне на стол.

— Сверх этих расходов Николай Иванович просит ещё тысячу, — Рычков кивнул на Новикова. — Но зачем не говорит. Так что я пока ваше повеление не услышу не дам.