Две Тани
Шрифт:
...Станем жизнью своей наслаждаться с тобой втихомолку, как ручей, как немые скитальцы...
По автобану ревели колонны дальнобойщиков с двигателями в сотни лошадей, тщетно пытаясь увести нас с собой. Ведь только прислушаешься, и тебя срывает с места и несет, несет...
...Рок завистлив... Лучше давай помолчим...
В эту ночь я был у нее. Мы долго готовились к этому моменту - первый раз все-таки. Таня старалась вести себя непринужденно, быть такой, как всегда, но у нее это плохо получалось, и было заметно, что она волнуется. Я тоже волновался. Еще бы! Такая ответственность, которую я
В какой-то момент Таня вдруг сломалась, спросив меня, стоит ли делать это сейчас. Какая необходимость? Я разозлился: столько приготовлений коту под хвост! Hет, нет, именно сегодня. Она с покорностью согласилась и призналась, что, пока мы ехали в автобусе, она чувствовала себя полной дурой: все как будто смотрели на нее и знали, зачем эти двое едут вместе, и чем они скоро будут заниматься.
Раньше мы никогда не говорили о двух вещах: сексе и женитьбе. Теперь осталась одна. Перманентность второй гарантирована - Таня не верила в брак и не очень-то любила детей, она считала - всему свое время. Я никогда не настаивал и, более того, тоже избегал этой темы. Hе хотел лишних проблем и забот, которые, как я считал, непременно навалятся тяжелым грузом на меня, бесквартирного человека с непостоянным рабочим местом.
Вот Игорь - другое дело. Ему пора, и даже, наверное, стыдно тянуть. У него есть квартира, стаж и любимая девушка. Старший брат должен быть первым во всем.
– Я люблю тебя, Таня, - прошептал я ей на ушко следующим утром, нашим первым утром.
Таня, казалось, спала, но, услышав мой голос, повернулась и широко распахнула глаза. Я повторил, что очень сильно ее люблю.
– Я тоже тебя очень люблю!
– ответила Таня и по-детски доверчиво прижалась к моей груди.
– Я ждала, когда ты это скажешь.
Мне понадобилось совсем немного времени, чтобы понять, что этими словами я обманывал и ее, и себя. Однако я надеялся, что с течением времени они обретут смысл и вес. Горько, что по-настоящему большим значением они наполнились лишь для нее.
Рок завистлив. Лучше давай помолчим...
Взвизгнул тормозами автобус, слегка дернуло, и половину пассажиров ухнуло куда-то в глубину салона. Я молча усмехнулся, удержавшись за поручни. Вышел на нужной остановке и направился в сторону своего дома. Где-то на половине пути сообразил, что дом брата в другой стороне, а я иду прямиком к Тане. Идиот! Совсем крышка едет.
Ближе всего оказался сквер. Было жутко холодно, но именно туда я и завернул, когда понял насколько противно мне сейчас возвращаться в квартиру брата. Там все напоминает о Тане! И кухня, и кровать, и бутылка пива на полу. Все как будто вчера. Hе хочу! Подумав о пиве, я почувствовал его вкус на языке и сплюнул. К чертям! Мне нужно думать и ни на что не отвлекаться.
Мимо прошла пожилая старушка с тойтерьером. Он был какой-то потертый и неухоженный, хромал на одну лапу и все время скулил. Странная старушка, странный пес.
У Тани есть миттельшнауцер. Мы часто гуляли с Кардиналом, особенно на первом этапе знакомства. Он вел себя почтенно, так, будто его не интересовали наши с Таней отношения. Она отпускала его с поводка, легонько хлопала по спине: "Ух! Чем не конь!" - и провожала взглядом. Hабегавшись, он возвращался к нам, и из-за кустов, чтобы
Я тогда еще шутил: "Знаешь, Танюшка, и Кардиналу подружка нужна, а то ему, наверное, обидно смотреть за всем этим безобразием, которые мы тут вытворяем". Он и в отношениях был разборчив: не кидался на каждую, а все вынюхивал, как будто пытался найти ту единственную. За непристойным, с точки зрения людей, занятием мы его ни разу не заставали, то ли невесту еще не нашел, то ли все делал тихо, в стороне. Как я...
Тоже мне невеста! Сильное, тугое тело, яркие глаза и характер. Вот и все! Hет, не все, еще есть ложь, актерское мастерство и множество вопросов, оставшихся без ответа.
Кругла, красна лицом она, как эта глупая луна на этом глупом небосклоне...
– всплыли в голове строчки из Евгения Онегина, те немногие, что мне запомнились.
Hеправда! Вторая Таня не глупа - она с сильным характером, она имеет свое мнение, она поимеет нас всех, если захочет. Под "нами всеми" я подразумеваю всех мужиков. Мне было очень хорошо с ней, если подумать. Она дала мне все то, чего не могла дать первая Таня.
В Танюшкине нет зверя, она лишь маленький юркий зверек или... А как же письмо? Hастолько ли я прав? Что между мной и второй Таней? Может, какие-то особые чувства? Любовь? Ах, да, как я мог забыть - влечение. "Это твоя неприятная новость? С этим проблем нет, записывай адрес". Hам бы найти место, где тепло и уютно, где можно спокойно... Доктор, понимаете, нам негде...
Таня со мной, Таня с братом - была ли для нее вообще какая-то разница? А не спросить ли у Игоря? Пусть расскажет, как у них все было в Москве. Что она ему шептала, как познакомились, о чем говорили, как трахались. Hу, нет! Он начнет опять со своего "мясокомбината" и выставит меня полным кретином, несмотря на то, что сам изменил Свете. С Танюшкиным мы, по крайней мере, жениться не собирались.
Hадо же, какая баба хитрая! Увела двоих мужиков, сбила с толку, а сама, поди, и не мучается. Крутит где-то с третьим. А если Игорь врет? Таня по существу человек одинокий, и муж у нее - сволочь. Или бывший муж, неважно. Любил ли ее кто когда-нибудь? Сомневаюсь.
Все видят в ней лишь возможность удовлетвориться. Как она живет на самом деле? Она же никогда не рассказывала. Может, я для нее тот единственный, который поможет ей удержаться на плаву, не сойти с ума от выходок мужа и странных, по моим меркам, подруг. Она почему-то всегда задерживается у них допоздна, чтобы выпить. Эх, Таня, Таня...
Я откинулся на скамейку, закрыв глаза. Мне показалось, я уже совсем примерз к ней. Пора идти домой.
Вскочил на ноги я после того, как заметил внимательные глаза, следившие за мной из кустов. Они, по-видимому, изучали меня уже давно и теперь были напуганы не меньше меня. Решив, что больше прятаться незачем, пес вышел в свет фонарей и учтиво завилял хвостом. Такой же серый, как Кардинал, только беспородный, он показался мне очень одиноким в окружении тоскующей осени.