Две Тани
Шрифт:
– Чего ты хочешь?
– просто и немного хрипло спросила она.
– Месяц, - ответил я, усаживаясь, - всего месяц. Мне нужно разобраться со своей Таней, разобраться с тобой, с собой. Если я останусь... Прости, если ты разрешишь мне остаться, то многое в моей жизни придется менять. Я твердо знаю, что моя семья и многие мои друзья тебя не примут. Hа этот раз мне придется решать, чего я хочу больше, хотя даже сейчас я понимаю, что ты - именно то, что мне нужно. С тобой я ощущаю полный симбиоз, словно мы части чего-то общего. Как знать, возможно, именно поэтому мое тело постоянно скучает по тебе.
Таня
– Так мы сегодня будем трахаться?
– спросила она.
Она как всегда в своем амплуа.
– Как бы мне не хотелось на это согласиться, - сказал я правду, - наш разговор важнее, поэтому давай лучше просто поговорим.
Сначала мы договорились о том, что Таня дает мне месяц, после чего узнает о моем решении. Если я приму решение остаться с ней, то приду к ней домой. Если что-то за этот месяц приведет меня к иному решению, то она меня больше не увидит. Затем разговор плавно перетек на нас самих, и мы принялись рассказывать друг другу различные моменты из своей жизни, упущенные в разговорах до сих пор.
За прошедшие два часа початая бутылка Кагора была успешно распита, вслед за ней на столе появилась вторая. Как ни странно, но пьяным я себя не чувствовал, скорее, было такое ощущение, будто по моему телу разлилось жидкое солнце. Я чувствовал, что у меня горят уши и щеки, то же самое я замечал за своей собеседницей.
Когда все темы для разговоров были исчерпаны, я вспомнил о времени и посмотрел на часы.
– Я ненавижу, когда мужчина смотрит на часы, - вздохнула Таня.
– Это "прости, мне надо идти", которое высказывается без слов.
Я кивнул головой, и тогда Таня погладила свои груди через майку.
– Hе знаю, как мне жить этот месяц, - она закусила губу.
– Что я буду делать без тебя? Ты не представляешь, как мне будет тяжело ложиться в пустую постель, и даже моя натренированная рука здесь не поможет.
– Мне будет так же тяжело, как и тебе, - сказал я, зная, что это весьма слабое утешение.
– Возможно, я буду раздеваться, а затем, открыв окно, усаживаться на подоконник и выть на луну. Как волчица. Голая. Теплая. Голодная.
Последние слова Таня произнесла, закрыв глаза и откинувшись назад, уперевшись при этом затылком в стену. Ее желваки поигрывали под кожей. Я прекрасно понимал, что она делает, но был не в силах совладать с собой. Выйдя из-за стола, я подошел к ней и наклонился возле самого ее уха.
– Таня, - шепнул я, - сними, пожалуйста, маечку.
– Зачем?
– спросила она, не раскрывая глаз.
– Увидишь.
Таня сняла маечку и увидела.
Танюшкина не было дома и потому мне пришлось провести более часа в ожидании ее. Опускавшиеся и поднимавшиеся по ступенькам жильцы косились на меня, стоявшего у окна и высматривавшего свою жертву. Она могла быть где угодно - у подруги, у родителей, в конце концов, она могла просто выйти погулять, благо погода была достаточно теплая и солнечная для конца октября.
Уже начинало темнеть, а я - испытывать нешуточный голод - когда к подъезду из-за угла рядом стоящего дома вышла Таня. Увидев ее, я вдруг ощутил, что в коленках появилась неприятная слабость, как в момент нашего расставания. Однако к тому времени,
Первым на лестничную клетку влетел Кардинал, но я на него не обратил внимания. Когда в поле зрения оказалась его хозяйка, я испугался не на шутку, так как мне показалось, что она сейчас упадет в обморок. Ее глаза увеличились и даже, как мне показалось, немного вылезли из орбит, когда она увидела меня. Я уже хотел подбежать к ней, чтобы удержать в случае чего, но решил, что она может все не так истолковать. Таня же справилась со своими чувствами и, подойдя вплотную, влепила мне звонкую пощечину.
– Что ты здесь делаешь?
– спросила она почти со злостью.
– Тебя жду, - ответил я, не пришедший в себя после удара.
Моя левая щека горела, и чувствовал я себя довольно глупо. Вот и вторая
Таня совершенно изменила разработанный мною сценарий беседы.
– Только не говори мне, что ты пришел извиняться и просить все вернуть, - сказала она, глядя мне прямо в глаза.
– Как тебе сказать, - растерялся я.
– Извиниться мне в любом случае придется, а вот насчет возвращения - это еще под вопросом.
Уголки губ у Тани дрожали, казалось, будто кто-то невидимыми пальцами оттягивает их вниз. Она продолжала смотреть мне в глаза, проникая глубоко внутрь, и мне стало немного страшно. Впервые за все время нашего знакомства она была не тихая застенчивая натура, к которой я привык. Сейчас она походила на незнакомого зверя, вынюхивающего стоящего перед ним оппонента кто он, враг или друг?
– Может, не будем стоять здесь, а зайдем к тебе?
– предложил я.
– Тем более, я порядком замерз, пока ждал тебя.
Hе говоря ни слова, Таня вытащила из сумочки на плече брелоки с ключами и поднялась по ступенькам к своей двери. Я поднялся следом.
– Объясни мне, - спросила Таня, стоя у окна спиной ко мне, - почему я должна дать тебе этот месяц? Что мне с него?
Мы находились на кухне. Она успела переодеться и налить чай, который должен был согреть меня и ее. Сейчас она наливала вторую кружку для меня, первая была выпита довольно быстро.
– Повернись, пожалуйста, и я тебе покажу почему, - сказал я.
Таня повернулась, как я ее просил, и я показал на свою левую щеку, где след от ее удара побледнел и почти исчез.
– Вот почему, - ответил я.
– Потому что ты меня любишь, что бы ты сейчас ни говорила, и будешь еще долго любить. Я же, как дурак, поторопился и ляпнул совершенно не то, что хотел сказать, в прошлый раз и теперь раскаиваюсь в этом.
– Hо ты не солгал в самом важном вопросе, - ответила Таня, нахмурив густые брови.
– Ты же не любишь меня.
– Ты права, - я покачал головой.
– Hо так ли уж это важно? Послушай меня: возможно, у нас просто неравное положение с тобой. До тебя у меня были девушки и не одна, а я по воле судьбы оказался у тебя первым, и потому ты придаешь этому вопросу слишком большое значение. Я тебя прекрасно понимаю, ведь я сам когда-то был таким и от своей первой девушки ушел именно по этой причине. Через год после нашего знакомства я узнал, что в разговоре со своей подругой она обронила решившую все фразу. Она сказала, что не любит меня.