Две женщины
Шрифт:
Она знала, что с ним происходит. Он снова был на мели и в долгах. Со дня смерти Дэви Дэвидсона Барри и ее отец находились в подвешенном состоянии. Баннерман уехал жить за границу. Он выплатил приличную сумму своим главным громилам – Джоуи и Барри, которую те быстро промотали, надеясь, что у них не будет отбоя от желающих предложить им работу. Однако этого не произошло. За последнее время они испортили отношения со всеми, кто мог быть заинтересован в их услугах. А дурная репутация также сыграла свою роль, и поэтому их не приглашали даже на должность вышибал. Кому нужны проблемы? Недавно Барри получил приглашение в публичный дом. По его мнению, дальше падать
После той истории, случившейся восемь лет назад, когда погибла дочь Дерби и Сьюзен сама попала в больницу, соседи старались обходить их дом стороной. Никто не хотел с ними общаться. Такое положение дел очень задевало Барри, и в том, что люди чуждаются их, он обвинял Сьюзен.
Однако люди возненавидели Барри за то, что он избил Сьюзен, еще до того, как узнали о гибели ребенка. Однажды ночью его и Джоуи подстерегла группа мужчин, вооруженных бейсбольными битами. Тогда их здорово избили. Сьюзен думала, что это дело рук Баннермана, который и за себя отплатил, и угодил братьям Винтер.
Сьюзен знала намного больше, чем предполагал ее муж. Джун держала ее в курсе последних событий. Сьюзен хотела знать, чего ожидать и когда ожидать. Она готовилась защищать себя и своих детей.
Сейчас она надеялась, что Барри успокоится. Он уже успел нагрубить детям и выдворить Дорин, сказав, что не хочет видеть ее в своем доме. Дорин ушла, не сказав ни слова, но сам факт ее присутствия разозлил его. Он ненавидел ее, поскольку она видела его насквозь.
Дорин знала мужчин. Еще бы, их у нее было довольно много. Эта мысль заставила Сьюзен улыбнуться. В настоящее время Дорин встречалась с греком, работавшим официантом где-то в Вест-Энде. Она рассказывала подруге о своей половой жизни с ним в таких деталях и подробностях, что Сьюзен просто умирала со смеху. Дорин могла что угодно превратить в шутку, особенно свои отношения с мужчинами. Она вернулась на панель, потому что дети становились взрослее, и денег катастрофически не хватало.
Иногда Сьюзен тоже хотелось жить такой жизнью, как у Дорин: получать социальное пособие, а по ночам подрабатывать в «Смоук» и делать что хочется и когда хочется. Это казалось ей таким заманчивым.
– Ты что, собираешься возиться с этой фигней весь вечер?
У Сьюзен за спиной стоял Барри. Дети смотрели телевизор, и она надеялась, что они будут сидеть тихо. Почувствовав запах еды, Венди ворвалась в кухню.
– Мам, я хочу есть.
Заметив выражение отцовского лица, она остановилась как вкопанная. Сьюзен попыталась разрядить обстановку:
– Хорошо, малыш, я сейчас что-нибудь приготовлю. Иди пока посмотри телевизор.
Барри загородил ей дорогу:
– А ты что, в школе не ела?
У Венди были шикарные каштановые волосы и огромные голубые глаза. Она покачала головой.
– Не ела. Было жутко невкусно. – И она состроила рожицу, показывая, как ей было противно.
– Ну и что вам давали? – Голос Барри звучал дружелюбно и мягко, но ребенка его лицемерная мягкость не могла провести.
– Рыбу с чипсами, как обычно по пятницам. Все очень жирное и масленое. Я не могла это есть. Бабушка Кейт говорит, что мы приходим обедать слишком поздно и к этому времени еду разогревают второй раз.
Она упомянула свою бабушку, единственного человека, которого Барри слушал или, по крайней мере, должен был слушать. В этот момент семилетняя Алана вошла в кухню. Она была черноволосой, очень хорошенькой и особенно походила на отца.
– Это было настоящее дерьмо, пап. Я тоже ничего не ела. – Она подняла голову, посмотрела
– Так ужасно, принцесса? Ну что ж, скоро мамочка приготовит вам что-нибудь, хорошо?
Алана кивнула и, схватив Венди за руку, потащила ее из кухни. Алана пользовалась тем, что отец относится к ней лучше, чем к остальным, и старалась облегчить жизнь бедной Венди, которой доставалось по поводу и без повода. Сьюзен подозревала, что причина такого отношения к Венди заключалась в том, что девочка очень походила на мать.
– Завтра праздник, Барри. Я на самом деле очень его жду.
Сьюзен ненавидела себя за напускную веселость в голосе, за попытки вести себя так, словно все в порядке.
– Подумаешь, тоже мне! Скоро тебе придется оторвать свою задницу от стула и найти работу, если я не разберусь со своими делами. Пора жир сгонять.
Сьюзен уставилась на человека, к которому была намертво привязана. Он никогда не отпустит ее, она знала это. Ей приходилось обеспечивать его быт, уют, дом. У нее родились от Барри дети, и на ее пальце – подаренное тем же Барри кольцо, о чем любящий муж никогда не забывал напоминать. Мой дом, моя машина, моя жена. Сьюзен никогда не стояла первой в этом списке. Барри владел ею так же, как своим свитером или часами, она была одной из его вещей.
Когда она поставила еду на стол, он потянул ее за платье к раковине.
– Что это?
Она посмотрела и вздохнула. В раковине виднелись следы вылитой заварки из чайника, она просто забыла смыть чайные листья.
– Это чайные листья, Барри.
Он резко приблизил свое лицо. Она чувствовала его дыхание, видела злость в его глазах. Он искал повод для драки. Голос ее стал громче.
– Я только что собиралась убрать их. Все равно я еще не чистила раковину.
Она слышала себя со стороны и ненавидела за умоляющий тон. Иногда она жалела, что у нее не хватает смелости уйти и забыть о нем раз и навсегда. Он ткнул ее кулаком в подбородок и давил до тех пор, пока голова Сьюзен не запрокинулась под неестественным углом и все мышцы и сухожилия напряженной шеи не заныли, готовые разорваться.
В этот момент через дверь черного входа тихо вошла Кейт. Барри обернулся, увидел мать, лицо его посерело и приняло виноватое выражение.
– Значит, мужчина уже дома, не так ли, Сьюзен? И как обычно, любезно с тобой обращается?
Барри резко опустил руку и вышел из комнаты. Несколько секунд спустя входная дверь хлопнула, и показалось, что все обитатели дома одновременно вздохнули с огромным облегчением.
Кейт покачала головой:
– И этого типа вырастила я? Если бы мне сказали такое раньше, никогда бы не поверила. Его отец был бандитом, но никогда не поднимал на меня руку. Упокой Господи его душу.
– Иногда мне хочется, чтобы Господь упокоил душу Барри, – вырвалось у Сьюзен, и обе женщины засмеялись.
– Вот, Кейт, иди-ка съешь бутерброд с беконом, милая. – Сьюзен посмотрела на свою свекровь. – Не выкидывать же.
Заплакал ребенок, и Сьюзен вздохнула:
– Ну вот, началось. Барри-младший словно чувствует, когда следует заменить отца.
Она засмеялась снова, и Кейт посмотрела вслед располневшей женщине, которая пошла успокаивать ребенка. Она чувствовала себя беспомощной, потому что ничем не могла помочь невестке. Барри являлся причиной бедственного положения Сьюзен. Если бы люди могли выбирать детей так же, как и все остальное! Она попросила бы Сьюзен стать ее дочерью, и, если бы желание могло осуществиться, как бы она была счастлива!