Две женщины
Шрифт:
В конце концов судья приговорил ее к пожизненному заключению, сказав, что у него нет другого выхода, поскольку миссис Далстон отказалась пролить свет на события той ночи и настаивает на правильности своего поступка – она ведь избавила мир от мрази. В подписанном ею протоколе допроса говорилось, что она и в другой раз поступила бы точно так же, «будь у нее такая возможность». Полицейские раскрыли дело, газеты вовсю смаковали скандал, а Сьюзен исчезла в тюремных застенках, словно ее никогда и не существовало.
Но у нее было четверо детей, которые обожали свою мать, и она платила
– Послушайте, Сьюзен, если бы вы помогли нам, мы смогли бы вытащить вас отсюда. Вернуть вас к детям, к нормальной жизни!
Она смотрела на адвоката невидящим взглядом.
– Мы знаем, как ваш муж измывался над вами, мы просмотрели медицинские отчеты: он систематически избивал вас. Ваш поступок по-человечески вполне понятен. Вы защищались. Никто из нас не застрахован от подобного.
Сьюзен молчала целую минуту. Наконец она заговорила:
– Но я не защищалась. Вы что, забыли об этом? После того как он в последний раз избил меня, прошло пять дней. Он был пьян до беспамятства. Пьян как свинья. Но я кое-что скажу вам, Колин, вы можете записать это в своей маленькой книжечке. Когда я опустила молоток на его черепушку, я испытала такое блаженство, которого не испытывала никогда в жизни. Да, я загремела в тюрьму, но, по крайней мере, я избавила своих детей от этого скота. И я не испытываю ни малейшего сожаления о том, что сделала, наоборот, я безумно рада, что пошла на это. Более того, я повторила бы это снова, будь у меня такой шанс. В отличие от Барри я плачу за содеянное. Хотя в конечном счете он тоже заплатил… – Она злобно ухмыльнулась. – О да, он заплатил сполна. Я побеспокоилась об этом, черт подери!
Колин был шокирован ее словами, хотя в глубине души понимал, что она отчасти права. Записи в медицинской карте доказывали, что терпение человека не безгранично и в один прекрасный день оно достигает своего предела.
Но миссис Далстон сама заперла себя в тюрьме и выбросила ключ от камеры.
– Как дела у моих детей? – спросила она Колина.
– Хорошо. Я уже сказал, что их привезут к вам на этой неделе. У них все превосходно. Они здоровы. Рози – это ведь самая маленькая, да? – живет у своих приемных родителей, которые души в ней не чают. У вас есть кто-нибудь на примете, кто мог бы забрать остальных детей?
– Я бы хотела, чтобы их отдали моей подруге Дорин. Она согласна.
Колин кашлянул:
– Боюсь, социальные работники не позволят ей забрать к себе детей…
Сьюзен недобро усмехнулась.
– Может быть, она и шлюха, на которой негде пробы ставить, и все пятеро ее детей от разных отцов, но скажу вам, приятель: она потрясающая мать и потрясающий человек. А ведь это главное, разве нет? Короче, что будет с моими детьми?
Колин не знал ответа на ее вопрос. Встреча с социальным работником, который курировал дела детей, была назначена только на конец
– Я смогу ответить на ваш вопрос только после встречи с мисс Бичэм, социальным работником.
Сьюзен кивнула и прикурила вторую сигарету.
– Ну а что вы планируете делать потом?
Джексон пожал плечами:
– Похоже, я не очень-то много могу сделать.
– Лично я собираюсь тихо и мирно отсидеть свой срок. Я одного не понимаю, почему вы не оставите меня в покое. Мне больше нечего добавить к тому, что я уже сказала.
– Честно говоря, мне тоже. Тем не менее, Сьюзен, подумайте о своих детях, о том, каково им расти без матери. Они так сильно любят вас, и как мать вы не заслуживаете ничего, кроме восхищения. Как вам удалось добиться этого?
– Вы еще не встречались с моей мамочкой? Старая карга! Она продала меня газетам и сколотила на этом целое состояние. – Сьюзен пожала плечами. – Впрочем, другого я от нее и не ожидала. Что касается вашего вопроса, то я просто делала все, как когда-то мамочка, только с точностью до наоборот.
Она встала, показывая тем самым, что разговор закончен.
– Только посмотри, она и вправду возомнила о себе невесть что!
Сьюзен ничего не ответила. Она смотрела на Мэтти: она проводила в комнате отдыха консультацию, что было откровением для Сьюзен. В это время Райанна принимала деньги или другие подношения от женщин, которые пришли посоветоваться с осужденной за убийство.
После этих консультаций лица женщин озарялись надеждой, Сьюзен видела, как после разговора с Мэтти они воспаряли духом, и решила для себя, что если Мэтти кому-то помогает своими советами, то и флаг ей в руки. Сьюзен внимательно слушала и находила большинство советов не лишенными здравого смысла. Наконец Мэтти с Райанной начали собирать полученные дары. Потом Райанна отсчитает и отдаст Мэтти ее часть, и та, которая не курила ничего, кроме косячка под настроение, продаст все другим женщинам. Также Райанна принимала ставки на пари и обеспечивала спорщикам «крышу».
Сьюзен чувствовала, что Райанна пристально следит за ней: не захочет ли Сьюзен занять ее место. Но у Сьюзен и в мыслях этого не было. Как-нибудь нужно будет поговорить с Райанной и расставить все точки над «i». А пока нужно быть начеку, готовой постоять за себя, ведь эта здоровенная чернокожая мегера в любой момент может наброситься с кулаками.
Венди подошла к кофеварке и налила Розель и себе кофе. Розель наблюдала за девушкой, которая светилась от счастья, предвкушая скорую встречу с матерью. За последние два года Венди сильно изменилась.
В ту ночь после убийства, когда Розель взяла Венди к себе, девочка находилась в чудовищном состоянии. Розель представилась ей подругой матери и сказала, что Сьюзен попросила забрать на время Венди к себе. О причине убийства Барри Розель без труда догадалась, хотя никто и не посвящал ее в подробности. Венди была для Барри родная плоть и кровь, а он надругался над ней, как не глумятся и над портовыми шлюхами. Розель поняла это по походке девочки, по синякам, покрывавшим все тело, и по кровотечению, которое не могли остановить целую неделю.