Две жизни пилота Климова
Шрифт:
– Прикинь, - он поджигает сигарету и ненадолго замолкает, медленно впуская в лёгкие дым, - она только ради него и припёрлась сюда.
– А он тоже на станции. Как бы Серёжа не нарвался. Пехота народец суровый.
– Он не просто пехота. Он из спецуры какой-то. Точнее ничего не знаю - из господина Воробьёва и слова не вытянешь.
Он говорит это уже громче, потому что Сергей возвращается.
– А вам станет легче?
– он плюхается на диван и делает глоток вина. Бокал налит почти до краёв, так что повод определённо стоящий.
– Мы же делимся с тобой. Вон, вы с Лёшей чуть ли не половую жизнь моей бывшей знаете.
– Ну, - он махает рукой, - твоя бывшая рядом с ней не стояла. Такая девушка.
Он мечтательно вздыхает.
– Так её ненаглядный здесь?
– спрашиваю я, - хоть посмотреть на него.
– Не надо. Нужно отстать, - говорит Сергей, - хотя, я бы ещё пободался.
– Ну, куда мы без этого, - усмехнулся Лёшка.
– Так вы не ответили.
– Он на Меларе. Штурмует, - говорит Сергей, - он даже ещё не знает, что она его здесь ждёт.
– Ого.
– Завидуешь?
– подтрунивает надо мной Сергей. Вино уже дало эффект.
– Я? Я - нет. А вот твоё состояние представляю. Он - всего лишь рядовой, а ты вон, в капитан-лейтенанты метишь. Он героически воюет, а ты тут красненькое тянешь от тоски.
– Да пошёл ты, - он поднимается и отходит за столик к другим нашим сослуживцам.
– Да, - протягиваю я, - но если отбросить личное, то из этого можно вывести хорошую мораль.
– Какую?
– интересуется Лёха.
– Есть ещё настоящие женщины в наших селениях. И не только в высших академиях.
– Это уж точно. Кстати, ты как? Не надумал выполнить свою часть договора, а то они уже скоро должны прийти.
– Ты своим дымом всех распугаешь.
– Ты же меня знаешь. Одну и хватит.
– Я всё равно был бы склонен удалиться.
– Хотя бы по-братски составь мне компанию ненадолго. Потом отвалишь. А то очень нехорошо бросать товарища по звену.
– Хорошо. Договорились. Но только потому что ты мой товарищ по звену. А спор я выиграл.
– Хоть так.
Вообще, я и без психолога понимаю, что это всё подсознательные страхи. Я однажды потерпел неудачу, последствия которой посчитал слишком тяжёлыми, и теперь в глубине души опасаюсь новых отношений, потому что боюсь, что их постигнет точно такая же судьба. На самом деле, та ещё проблема. Я и сам могу с ней справиться, как и с большинством других.
Ну а что касается психологов, то они отличаются от своих гражданских коллег. Они не лечат наши страхи, а лишь определяют нашу пригодность. Часто, идя на вполне себе рядовой приём врача, мы даже не подозреваем, что с нами будет работать психолог. А что до страхов и прочих проблем, мы должны справляться с ними сами, или нам не место в космосе. А если есть какие-то вопросы - то к старшему офицеру, он тебя подбодрит. Я считаю всё это правомерным. У нас тут не школа и не гражданская академия, где тебя просто учат стрелять в качестве общей военной подготовки. Завтра мы можем столкнуться с врагом, который будет нам казаться непомерно сильным, и там, в пространстве за пределами станции мы будем с ним один на один. Если каждый из нас в любой момент будет готов встретиться со своим страхом лицом к лицу без чьей-либо помощи, то и врага мы одолеем, будьте уверены. Ну а если нервы и правда сдали - то на отдых. Там уж психологи поработают по расширенной программе. Большая часть возвращается. Ну а тех, у кого нервы сдали окончательно, мне искренне жаль.
Лёша встаёт, чем снова вырывает меня из мыслей. Я встаю вслед за ним, потому что к нам подходят три девушки. Знаю я из них только двух. Одна Лена Котова - неплохой полётный специалист, руководит подготовкой ракет к пуску на ракетном катере, другая Оля Кутузова, и с ней всё интереснее. Она - боевой пилот. Хорошо хоть, пока ещё номинально, иначе я бы чувствовал себя неловко. Но она, в отличие от меня, закреплена за боевым истребителем в эскадрилье той самой Симоновой, так что я всё равно завидую, но без злости. И вообще, глядя на красивую женщину в форме, зависть может быть только положительной.
Третью девушку, которая одета в гражданское, я не знаю, но она и есть тот самый психолог. Держится она уверенно, её движения красивы. Я заметил, как она посмотрелась в зеркало, висящее поодаль от нас, просто чтобы убедиться, что её строгий костюм хорошо сидит. Она носит очки, хотя я чувствую, что функция их сугубо эстетическая - они ей очень идут. У неё красивые, слегка пухловатые губы, и маленькая родинка около рта.
– Задерживаетесь, дамы, - по-свойски говорит Лёшка, галантно кивая.
– Мы не на вахте, значит нам можно. Привет, Саша, - говорит Лена, присаживаясь на диван.
– Привет. Привет, - говорю я, - Александр.
Представляюсь психологу.
– Ульяна, - говорит она, протягивая руку.
Главный вопрос - пожать или поцеловать? Думаю, она предпочла бы второй вариант.
– Приятно наблюдать за настоящими кавалерами, - сказала Оля, садясь рядом с Леной.
– Александр сегодня в хорошем настроении. Наверно, представил, как на погоны ложатся ещё две звезды.
– Не в этой системе, - грустно заметила Оля.
– Почему?
– спрашиваю я, и даже чувствую, как вытягиваюсь в её направлении, - левики не вышлют подмогу?
– Нет, - отвечает Лена, - им не до этого. Я сегодня была в штабе.
– Наша Валькирия то же что-то такое говорила, - добавляет Оля, - но генерального сражения ещё не было, так что может и доведётся пострелять.
Она томно и красиво вздыхает, хотя, если бы я не слышал её женский голос, подумал бы, что это говорит мужчина.
– Я думал, вас в патрули посылают хотя бы, - говорю я.
– Посылают. Но левиками тут уже не пахнет. Эх, надо было в атмосферном флоте оставаться, - она снова красиво вздыхает.
– Погоди-погоди, - останавливает её Лёшка, - вы Симонову Валькирией называете?
– Ну да, - отвечает Оля, - взмах крыла, и тебя нет.
– Так она же просто провожает павших, Валькирия в смысле, - не уступает Алексей.
– Ну, она их сначала делает, - усмехается Оля, - наша, по крайней мере.