Две жизни пилота Климова
Шрифт:
– Вы не надумали составить мне компанию, Улечка?
– Я очень прошу вас остановиться. Оно того не стоит.
– Как вы можете так говорить? Вы ведь её знаете.
– Знаю. Но она ведь не давала вам обещаний. Вы с первого дня знакомства знали, что она занята, и то, что она не отказывала вам в общении, ещё ничего не значило.
Он немного поник. Я побоялся, что он снова потянется к стакану. Нехорошо, когда человека вот так вот несёт. Особенно, если он офицер, особенно, если ночью может быть тревога. Да, наше звено пойдёт в числе последних, но не стоит из-за этого делать себе поблажки. А если он ещё попадётся на глаза Вяземскому, то все мои выговоры за пререкание будут ерундой. Нам не вводят нормы на бонусные продукты, но офицер должен сам себя контролировать.
– Другое дело, когда обещают, а потом не сдерживают, - сказала она, и я ждал, что она посмотрит на меня, но она не показала, что знает мою историю, умница.
Вообще, и об этом, как мне кажется не стоило говорить, но она здесь как человек, а не как специалист. Да и Серёжа сам решил пооткровенничать при всех. Хотя, все ведь всё знают.
– Ладно, - хоть нехотя, но сказал Серёга.
– Вы молодец, Сергей, - поддержала его Ульяна.
– Но я ещё подерусь за неё.
– Не наделай глупостей, - говорю я, предвкушая, что он в таком состоянии готов пойти в блок, где квартируется пехота и навести там порядок.
– И ты меня не поддержишь?
– Я тебя удержу, - сухо замечаю я.
Мы товарищи по звену, братья-офицеры, если хотите, но лучше помешать боевому товарищу сделать глупость, чем поддержать его в ней.
– С тобой, Климов, каши не сваришь, и на передовую, - он замолк и покачал головой, - нет.
– Я бы вспылил, - сухо замечаю я, - сказал бы, что это уже слишком, и что я не намерен прощать тебе подобное даже несмотря на то, что ты пьян. Но я не буду этого делать. Сказать, что я понимаю твоё состояние - значит солгать, чего я делать очень не люблю. Так что я сделаю вид, что не слышал.
– Что я и говорю - холодный, как комета, - заметил он.
Пожалуй, человеку непьющему два бокала вина слишком сильно дают в голову. Мне его не понять, хотя я и сам не против бокальчика по значимому поводу. Но только по поводу и только одного. Сам бы я не хотел вести себя так же.
Встаю, поправляю форму. Фуражки при мне нет, поэтому просто киваю. Сначала Ульяне, потом Сергею и остальным, и ухожу. Хочу завтрашний день и новые упражнения на симуляторе. Но сначала - свидание со звёздной сферой.
На смотровой я не один, но всё равно наедине со звёздами. Одна точка заметно ярче других - Мелара. Далековато от звезды, которую с этой площадки не видно. Как бы я хотел сейчас быть там. Может быть, стоило идти в пехотную академию, или в какую-нибудь специальную? Хотя, там со звёздной сферой свиданий меньше.
– Вот вы где, - сказал знакомый голос из-за спины.
– Как вы меня нашли?
– спрашиваю я, обернувшись.
– Мне сказал Алексей. Вы обычно здесь, если до отбоя ещё далеко.
– Мы вольны ложиться спать в любое время, когда нет боевого расписания.
– Но вы всё равно соблюдаете режим. Вы ведь не против, что я вот так вот вторглась?
– Нет, совсем нет.
Хотел бы спросить, зачем она это делает, но побоялся, что это её отпугнёт. Да и грубовато это как-то по отношению к женщине.
– Вы ведь действительно не злитесь на него?
– Нет, конечно, все мы, бывает, страдаем и распространяем свои страдания на других. Нужно уметь не принимать близко к сердцу. Хотя, пожалуй, он переборщил со степенью вовлечения посторонних. Завтра он и сам будет об этом жалеть. Впрочем, сегодня ещё достаточно времени, чтобы он протрезвел, но я никаких разговоров сегодня не хочу. С ним, в смысле, - поворачиваюсь к ней и улыбаюсь.
Она улыбается в ответ, но ничего не говорит. Мы стоим и смотрим на звёзды. Очень красиво.
– Но вы так и не рассказали мне о себе, - замечаю я.
– У меня всё ещё проще, чем у вас - я обычный медик с квалификацией. Хочу получить специализацию психолога. Пока что работаю под надзором, прохожу практику.
– И Алексей попросил вас попрактиковаться на мне?
– Нет. Я пришла и в клуб, и сюда, как человек, друг, но не как специалист. Но если вы против.
– Бросьте, Ульяна, какие глупости.
Всё же я отвык общаться с женщинами кроме как о службе. Привычка если и видеть, то только боевых пилотов и разговаривать в соответствующем ключе. В медблок я не попадаю, на станции связи не по долгу службы не хожу. Хотя, может быть, это всё к лучшему. Один мой друг зашёл как-то в медблок залечить плёвую травму, а вышел оттуда, в конечном счёте, с разбитым сердцем. Впрочем, если я всё правильно понимаю, он сам его себе и разбил, так что медблоки тут не при чём.
3
– Ну где ты? Заходи на него!
– Целюсь.
– Ты целишься вечность!
– негодует Лена.
– Второго выстрела не будет.
Боевой заход - мой любимый манёвр. Наверное, потому что он лучше всего у меня получается. Может быть, я выполняю его не с образцовой быстротой, зато с хорошим качеством. Редки случаи, когда врагу удавалось уйти от меня. Вот и сейчас я сбиваю истребитель, севший на хвост Лене, и устремляюсь дальше.
– Тебя с таким длинным заходом скоро на гражданку вышлют, - зло шутит моя напарница.
– А ты можешь детей нарожать и сама отвалить. Скооперируемся? Я могу помочь. В смысле с детьми.
– Знаешь что, Климов?
– я уже чувствую нехорошие нотки в её голосе.
– Не знаю, милая. А что?
– Дуэль.
Она выполняет классный разворот, садится мне на хвост, и я тут же получаю сообщение о том, что в меня летит пара ракет.
– Ха, ха, ха, - серьёзно говорю я, отпуская овцу.
– Слюнтяй, - говорит она, - видимо, я и правда её задел.
– Прости, Котова. Я правда считал себя хорошим кандидатом на роль отца твоих детей.