Две жизни в одной. Книга 1
Шрифт:
Вот такие музыкально одаренные люди у нас в Твери и в стране — пленники Музы.
Вспомнила по случаю...
Хотела подвести черту под последней написанной строкой главы, да как та ворона из басни, «призадумалась». А мысль пока держала, вдруг памятная строчка набежала. И почему-то запелось «Не кочегары мы, не плотники, а музыкальные работники». Все произошло от того, что позвонили и сказали:
— В День города на Трехсвятской снова, при участии Людмилы Коклюшкиной, установили большого деревянного козла, которому в прошлом году оторвали голову. Надо почитать по теме. У вас, мы знаем, в книге есть пять легенд, почему тверяков называют «тверскими козлами».
Не было печали, так черти, простите, работники культуры, накачали! А я вот сейчас собралась писать о VI съезде композиторов СССР. Памятная строчка на листок сбежала! Я подумаю, тверские уважаемые козлы!
Тамара Александровна Попатенко, член Союза композиторов СССР, автор более пятисот песен, на мои слова создала произведение, которое было опубликовано в журнале «Музыкальная жизнь» (№5, 1976 г.). Мы с ней встречались, переписывались. Она неоднократно приезжала в Калинин.
Статья «Встреча с композитором»
Овчаренко, руководитель хора «Радуга», «Смена», 05.05.1981 г.
Программа отчетного концерта Детской хоровой студии «Радуга» Дворца культуры «Металлист» была составлена из произведений заслуженного деятеля искусств Тамары Александровны Попатенко, чьи первые произведения были написаны еще в тридцатые годы. В зале кроме привычных зрителей находились гости — Тамара Попатенко и поэтесса Гайда Лагздынь. Исполнялась новая «Песня о дружинах» на стихи калининского автора Г. Лагздынь.
Однажды (это было еще в 1979 году) получаю такое сообщение: лауреат премии Ленинского комсомола и международных конкурсов Московский хор молодежи и студентов под руководством художественного руководителя и дирижера Бориса Григорьевича Тевлина будет исполнять нашу совместную работу «Что ты, полюшко, затуманилось» на VI Всесоюзном съезде композиторов СССР, и произойдет это по программе 23 ноября 1979 года. Так я оказалась в Москве на открытии съезда в Колонном зале Дома союзов. Пригласительный билет на меня Т. Попатенко забыла взять. Чтобы пройти в зал, меня конвоировали с одной стороны Тамара Попатенко, с другой — известный композитор Александра Пахмутова. Шли две маленькие женщины, а между ними шагала каланча — Лагздынь. Естественно, никто и не подумал спросить у меня приглашение. По широкой лестнице поднялись в зал. В зале было столько участников, что пришлось рассредоточиться по разным местам. Я оказалась во втором ряду между посланцами союзных республик, смотревших на мир через узенькие щелки глаз. Вокруг нас суетились фотокорреспонденты (телекамер тогда не было) и все снимали меня, не зная, что я из себя представляю, на всякий случаи Съезд открывал и вел композитор Тихон Хренников. Съезд продолжался на следующий и в последующие дни, но в разных местах Москвы. С Тамарой Александровной присутствовали на всех концертах. Песню «Что ты, полюшко, затуманилось» исполнял шестиголосый хор в Концертном зале имени П.И. Чайковского. Музыкальное звучание было почти речитативным.
По случаю...
Позднее это произведение озвучивали многие музыканты. Однажды, после публикации песни в журнале «Музыкальная жизнь», пришло письмо с Украины от композитора Валентина Изотова с просьбой на получение разрешения от автора текста на написание новой музыки на текст «Полюшко». Впоследствии эти стихи положили на музыку многие музыканты. Но до сих пор эта песня звучит не так, как слышу в себе. Должно быть что-то широкое, протяжное, настороженно-трагичное.
Заключительный концерт VI съезда композиторов проходил в Доме творчества композиторов. Зал был переполнен. На балконе — студенты консерватории и других музыкальных учебных заведений. Концерт шел долго. Несмотря на то, что звучало много громкой музыки, часть старейших композиторов от усталости засыпала. Задремала и сидевшая рядом со мной Тамара Александровна. Стрелки часов двигались к полуночи. А на сцене, сменив Государственную хоровую капеллу Грузии, пел хор имени Калныня Латвийского телевидения, затем хор Всесоюзного радио, хор под управлением А.В. Свешникова.
И вот последний удар музыканта по круглому тамтаму. Войлочная головка, оторвавшись от колотушки, летит через всю сцену, буквально мимо носа Свешникова, ударяется в другой тамтам, что находится на противоположной стороне сцены. Раздается не запланированный ни одной ноткой очень громкий ударный звук «Бум!»
Взрыв смеха. Латышские певцы от хохота буквально переломились пополам. Хористки молодежного коллектива смеются, двигая всем телом. Лишь хор Всесоюзного радио, словно каменный, не шелохнулся. Какая выдержка, тренированная муштровка!
Волна смеха покатилась по рядам и балконам, накрыла зал.
— Что это? — спросила Тамара Александровна, очнувшись от дремоты, не видевшая смешного заключительного аккорда.
— Это, — смеясь, ответила я, — закончился VI съезд композиторов СССР. А нам надо торопиться, пока работает метро. А кажется, — добавила я, взглянув на часы, — мы давно опоздали.
Мысли и мыслишки
Театр. В сознании возникает московский Большой, ленинградский Мариинский, театр моего детства. Всплывают в памяти театры нашего города: драматический, юного зрителя, кукол. Трещины-раны на теле нашего драматического, фигурки мальчишек, бегающих по обгоревшим стенам. Помещение ТЮЗа, где идут спектакли театра драмы, толстая приезжая поющая актриса в образе Татьяны Лариной. Крошечная комнатушка замечательного театрального человека, директора Александра Мироновича Ильвовского, заказавшего мне книжку-раскладушку по правилам поведения детей в театре. Рождение нового здания Театра кукол. Слово «театр» ассоциируется с огромной, необыкновенной красоты чашей, переполненной человеческими чувствами. Позднее я стала понимать: театр — организм волнующий, пульсирующий, симбиоз талантливого труда актера и художественной жизненной правды писателя. А вообще-то адова кухня!
Ближе всего ко мне стоял Театр кукол. «Правила поведения» в театре сделала, а договор не заключила. После смерти А.М. Ильвовского не была признана новым директором Дмитрием Мининым. Говорят: «Бог любит Троицу, а еще Богородицу». Вот и у меня в жизни с Театром кукол тоже получилась Троица, только немного другая Богородица. Не везет в любви!
Главный режиссер Владимир Архипович Никитин сделал заказ на инсценировку «Гуттаперчевого мальчика» Д.В. Григоровича. Начинаю работать. Приезжает из Москвы поэт М. Яснов с подписанной там, в столице, бумагой, что это дело поручают ему — Михаилу. С тех пор не хочется с ним сидеть рядом в сборниках разных издательств, а приходится. Хорошо, что на разных страницах. Подсижной питерский мужик. А еще говорят, не одну утку из гнезда выкинул.
И с третьим — Сергеем Львовичем Белкиным — вышла неувязка: писали, писали спектакль с Мариной Черной «Моцарт», причем юный, да так бы и ходили по Зальцбургу в лаптях, кабы ребятки из казарм «Пролетарки» не приютили. А вообще-то я Театр кукол обожаю, и при случае, каком-никаком, на полном серьезе подмогну.
Про драмтеатр, Н. Хонину, Г. Пономарева и других поведала. Про ТЮЗ могу, но оставлю на попечение критиков, которые в конце концов возникнут в нашем писательском театральном тверском государстве. А то ведь без критики нет движения по спирали! А все по кругу, по кругу! Вот такие приходят мыслишки, дорогие мои парнишки. Наверно, опять в рассужденьях излишки.