Двенадцать часов тьмы (Врата Анубиса - 2)
Шрифт:
– Верно, да только я, как обычно, не задержусь в нем дольше, чем на неделю. Очень уж мне охота посмотреть на выражение его лица, когда за секунду до того, как он выбьет из-под ног эту бочку, он поймет, что это он сам стоит на ней с петлей на шее, а я в его теле хохочу над ним.
Данди пожал плечами.
– Веселитесь, добрые джентльмены, - напел он рождественский мотив.
***
По дорожке утоптанного снега на середине улицы бойко шагал, выдыхая облачка белого пара не хуже иной паровой машины, невысокий человек с десятифунтовым ящиком изюма на плече.
До Рождества оставалось только пять дней, но, несмотря на снег, на улицах полно народу в пальто, шапках и муфтах, а двое ребятишек с собакой устроили катание на санках. Изредка по улице с громыханием проезжал фургон уличного торговца - из трубки возницы поднимался дым, а из ноздрей битюга пар, - и носильщику приходилось уступать дорогу. Он почти не слышал тех, кто нагонял его сзади, пока они почти не наезжали на него, так что он слышал столько окриков в свой адрес, что на этот раз даже не обернулся. Однако крик повторился:
– Эй, Дойль!
Невысокий человек оглянулся через плечо и замедлил шаг, а потом и вовсе остановился: худощавый уличный мальчишка с усиками перелез через сугроб у тротуара и подбежал к нему, размахивая руками.
– Дойль!
– кричал мальчишка.
– Я нашел вашего Вильяма Эшблеса! Он опубликовал поэму в последнем "Курьере"!
Мужчина подождал, пока мальчишка догонит его.
– Боюсь, ты меня с кем-то спутал, - сказал он.
– Мое имя вовсе не Дойль.
Мальчишка выпучил глаза и отступил на шаг.
– Извините, я...
– Он склонил голову набок.
– Да нет, точно.
– Но мне-то лучше знать? Так вот, не Дойль. Джеки скептически посмотрела на него, потом сделала еще одну попытку.
– Простите, если я ошибаюсь... но нет ли у вас на груди, пониже ключицы, шрама от ножа?
Реакция мужчины потрясла Джеки не меньше, чем ее слова - его.
– Минуточку!
– прохрипел он, прижимая ладони к груди.
– Ты знаешь этого человека?
– Вы хотите сказать... вас?
– неуверенно переспросила Джеки.
– Да. Вы что, лишились памяти?
– Кто он?
– Он... вы - Брендан Дойль... некогда член гильдии нищих Копенгагенского Джека. А вы себя кем считаете? Человек внимательно посмотрел на Джеки:
– Адельбертом Чинни.
– Что, тем чемпионом? Но, Брендан, он же гораздо выше и моложе...
– Два месяца назад я и был выше и моложе.
– Он пристально посмотрел на нее и нахмурился.
– Этот твой Дойль, часом, не волшебник?
Джеки почему-то смотрела на голову человека, потом, решившись, сказала:
– Посмотрите-ка на свои башмаки.
Человек послушно наклонил голову, но тут же поднял ее, услышав изумленный возглас. Мальчишка побелел как полотно и почему-то с трудом удерживался, чтобы не заплакать.
– Боже мой, - прошептала Джеки, - вы больше не лысы!
Теперь снова настала очередь удивляться мужчине:
–
– О, Брендан.
– По раскрасневшимся от мороза щекам Джеки скатилось несколько слезинок.
– Бедный невинный сукин сын... ваш друг Эшблес появился слишком поздно.
– Что?
– Это я, - шмыгнула носом Джеки, - не вам.
– Она вытерла лицо концом шарфа.
– Я верю, что вы действительно Чинни Великолепный.
– Да, я - это он... был. Ты мне веришь?
– Боюсь, что да. Послушайте, нам с вами надо рассказать друг другу все, что нам известно. У вас есть время выпить?
– У меня скоро перерыв на обед. Вот только доставлю ящик своему хозяину. Это здесь, рядом. За углом. Пекарня Малка на Сент-Мартин-лейн. Пошли.
Они свернули на Сент-Мартин-лейн и скоро оказались перед входом в пекарню. Чинни велел Джеки подождать его и исчез внутри, растолкав стайку ребятишек, которые всегда толпились у входа, привлеченные манящим ароматом горячего плам-пудинга.
Почти сразу же он вышел обратно.
– Тут неподалеку, на Кайлер-лейн, есть неплохое заведение, куда я захожу иногда выпить пинту-другую. Там славный народ, хоть они и думают, что я спятил.
– А, вот и Великолепный!
– весело объявил трактирщик в переднике, стоило им толкнуть дверь и ступить в полумрак зала.
– И его приятель Джексон-Джентльмен с ним, насколько я могу судить.
– Пару пинт портера, Сэмюэль, - бросил Чинни, проводя Джеки к дальнему столику.
– Я тут раз напился, - пояснил он тихо, - и спьяну выболтал им мою тайну.
Когда на столе появились кружки и они не спеша пригубили темное пиво, Джеки спросила:
– Когда... и как произошел обмен телами?
– Когда - это в субботу два месяца назад, четырнадцатого октября. Как... Он сделал еще глоток.
– В общем, я фехтовал у Анджело, и как раз когда собирался провести особо хитрую атаку, я... я вдруг оказался на дне Темзы без капли воздуха.
Джеки горько улыбнулась и кивнула:
– Да, вот так он обычно и делает. Бросив вас в таком положении, ему даже не надо было изжевывать себе язык, перед тем как перепрыгнуть в ваше тело. Она не без уважения посмотрела на него.
– Да, вы и правда Чинни - он ни за что не бросил бы вас просто так, если бы не был уверен в том, что у вас нет шанса спастись.
Чинни осушил свою кружку и сделал знак, чтобы принесли другую.
– Будь я проклят, его ведь действительно не было. Порою, лежа без сна у себя в каморке при пекарне, я даже жалею, что не утонул тогда.
– Он бросил на Джеки тяжелый взгляд.
– Теперь говорите вы. Кто тот, к кому вы обращались? Ну, этот Дойль - он ваш друг? А где он, в моем настоящем теле?
– Нет. Боюсь, Дойль мертв. С ним явно обошлись так же, как с вами, только я не могу представить себе, чтобы он выплыл со дна Темзы. Нет, это... чародей, мне кажется... известный как Джо - Песья Морда, который запросто меняется телами с людьми... и ему приходится делать это часто: по какой-то причине он начинает обрастать густой шерстью сразу же, как вселяется в новое тело.