Двенадцать евреев, которые изменили мир
Шрифт:
Впервые антиеврейские манифестации развернулись здесь в 1848 году, когда евреям предоставили гражданские права. Подобные вспышки насилия на протяжении второй половины XIX века наблюдались здесь неоднократно. Марк Твен, работавший в конце XIX века корреспондентом в Вене, так описывал взрыв антиеврейского насилия в Праге: «Было три или четыре дня свирепых беспорядков... евреев и немцев разоряли и грабили, разрушали их жилища; в других богемских городках вспыхивали бунты — в некоторых случаях зачинателями были немцы, в других — чехи, но во всех случаях на костер шел еврей, какую бы сторону он ни принимал».
Герман, отец Франца Кафки, сначала жил в гетто. Но ко времени появления на свет
В «Письме к отцу», написанном в 1919 году, Кафка рассказывал о своих сложных отношениях с семьей. Это произведение Кафки переросло значение автобиографического документа и характеризовало его отношение к среде, из которой он вышел, и которая вызывала у него чувство неприязни и, вместе с тем, тоскливое ощущение кровного с ней родства.
Со страниц «Письма» встает образ отца — жестокого, деспотичного, малокультурного, для которого успех в делах определял все. Кафка пишет: «Ты никогда по-настоящему не побил меня. Но то, как ты кричал, как наливалось кровью твое лицо, как торопливо ты отстегивал подтяжки и вешал их наготове на спинку стула, — все это было для меня даже хуже. Вероятно, такое чувство бывает у того, кого должны повесить. Если его действительно повесят, он умрет, и все кончится. А если ему придется пережить все приготовления к казни, и только тогда, когда перед его лицом уже будет висеть петля, он узнает, что помилован, это заставит его страдать всю жизнь. Когда же я по твоей милости был пощажен, это лишь рождало чувство большой вины».
Уже в детстве Франц все воспринимал так, словно у него были полностью оголены нервы. Деспотизм отца подавлял его. «Ты требовал от меня хотя бы понимания и сочувствия. Вместо этого я с давних пор прятался от тебя — в свою комнату, в книги, в сумасбродные идеи, у полоумных друзей. Я никогда не говорил с тобой откровенно, в храм к тебе не ходил».
«Письмо» завершилось четкой, логически выверенной концовкой: «Разумеется, в действительности вещи не могут так последовательно вытекать одна из другой, как доказательства в моем письме, жизнь сложнее пасьянса; но с теми поправками, которые вытекают из этого возражения, — поправками, которые я не могу и не хочу вносить каждую в отдельности, — в этом письме все же, по моему мнению, достигнуто нечто столь близкое к истине, что оно в состоянии немного успокоить нас обоих и облегчить нам жизнь и смерть».
Однако отец письмо это так и не прочитал.
Кафка искал у матери защиты от грубого и необузданного отца. В «Дневнике» за 1911 год он пишет: «Уже довольно давно я сетую на то, что постоянно болен, никогда, впрочем, не имея конкретной болезни, которая заставила бы меня лечь в постель. Это желание, конечно, по большей части проистекает из того факта, что я знаю, в какой мере моя мать способна утешить, когда, например, она выходит из освещенной гостиной, чтобы войти в полумрак комнаты, отведенной для больного». Но знал ли он детскую нежность? Ведь далее в «Дневнике» Кафка пишет: «Вчера я думал о том, что не всегда любил свою мать так, как она того заслуживала, и так, как я мог бы это делать...»
Истоки одиночества Кафки — в семье, в его детстве и юности. Он ненавидит семейный очаг, но остается его узником, как узником Праги. Лишь в 31 год у него появится комната вдали от родителей, к которым уже вскоре он вновь вернется из-за своей болезни.
Ребенком будущий писатель почти весь день проводил без родителей, только со слугами. Наверное, то была его первая школа одиночества. В сентябре 1889 года, когда мальчику исполнилось шесть, его отвели в начальную немецкую школу. В десять лет он поступил в лицей. Именно в последние годы учебы в лицее он начал писать, однако из его первых литературных опытов ничего не сохранилось.
Юношей он быстро растет — метр восемьдесят, метр восемьдесят два. Он стеснялся своего высокого роста, ходил, сгорбившись, и не решался смотреть в зеркало, чувствуя себя почти уродом. Впрочем, на фотографиях той поры он выглядит красивым черноволосым юно- шей с печальными глазами.
Замкнутость на самом себе, комплекс неполноценности были поисками несчастья. Одной из устойчивых черт его судьбы была определенная склонность к саморазрушению. В дневниках за 15 октября 1913 года запись: «Сегодня после обеда в полусне: в конце концов страдание должно взорвать мою голову. И именно в висках. Представив себе эту картину, я увидел огнестрельную рану, края которой острыми выступами загнуты кверху, как в грубо вскрытой жестяной банке».
Кафка слаб перед своим отцом, перед семейным, почти ненавистным, окружением, перед жизнью. Он был плохо вооружен для борьбы, обречен на поражение и жил, прекрасно понимая это. Но, проходя через ненависть, он стремился к любви. Ненавидя отца, он вместе с тем любил его, он восхищался его энергией и предприимчивостью. Так, через воскрешение эдиповских тем были созданы все условия для появления невроза.
Видимо, наиболее парализующее воздействие отца, устрашающего и почитаемого, сказалось на его сексуальности. В дневниках Кафка пишет: «Юношей я был так неискушен и равнодушен в сексуальном плане (и очень долго оставался бы таким, если бы меня насильно не толкнули в область сексуального), как сегодня, скажем, к теории относительности». Однажды, когда Францу было лет шестнадцать, отец посоветовал ему посещать проституток, чем невероятно травмировал сына. Но позднее Кафка так и делал.
В 1913 году он пережил свой первый чувственный опыт с женщиной — продавщицей из магазина готового платья. Франц, познакомившись с девицей, повел ее в гостиницу. Вначале он испытывал жуткий страх, но «когда мы под утро возвращались домой, я был счастлив, но счастье это состояло лишь в том, что моя вечно скулящая плоть наконец-то обрела покой, а самое большое счастье было в том, что все не оказалось еще более омерзительным, еще более грязным».
Запретный дневник
Далека ли печаль от счастья, если она сильна.
Кафка
Силы зла слегка облизывали проходы, заранее радуясь, что ворвутся через них.
Кафка
После окончания юридического факультета Пражского университета Кафка становится мелким служащим в частном страховом обществе. Несколько позднее он поступает в контору по страхованию несчастных случаев, где занимается расследованием дел, связанных с производственным травматизмом. За время службы в этих учреждениях он насмотрелся на разнообразные проявления человеческого горя, и не раз ему открывалась безысходность людских бед.