Двенадцать поленьев

Григорьев Николай Федорович

 Набегает ветерок и на минуту разгоняет пыль. Я тороплюсь отдышаться и оглядываю своих товарищей. Можно подумать, что им кто-нибудь пришил носы из коричневого сукна. Щёки от пыли тоже кажутся суконными. А глаза большие и круглые, как у филина. Это от очков. Все едут в очках, обшитых с боков кожей, чтобы пыль не засорила глаза.

 Поверх пиджаков мы надели толстые брезентовые плащи. Один из наших товарищей плаща не взял — мол, и без того жарко! — и поехал в белой рубахе. Только гляжу — не сидится ему: то так повернётся, то этак, то голову наклонит,

то откинет — и плечами передёргивает.

 Наконец процедил сквозь зубы:

 — Кажется, я обгорел весь... Что делать?

 На помощь бедняге поспешил мой сосед по машине. Это инженер Пётр Петрович. Он среди нас единственный, кто уже побывал в пустыне.

 — Нате-ка мой полушубок! — сказал инженер. — И наперёд запомните: чем жарче печёт солнце, тем теплее надо одеваться!

 А мы-то думали наоборот. И все рассмеялись словам инженера, как шутке.

 А человек и не шутил вовсе. Он сказал:

 — Вот встретятся жители пустыни — посмотрите, как они одеты.

 Вскоре мы увидели конного казаха. Он как из-под земли вырос. Заслонился рукой от солнца и глядит на нас, глядит из-под ладони... От его острого взгляда даже как-то неприятно стало.

 Я наклонился к инженеру:

 — Что ему надо?

 А инженер:

 — Поглядите, как он одет, поглядите, пока не ускакал! — И стал объяснять: — Длинное полосатое на нём — это халат. Он из ситца, но подбит толстым слоем ваты. Такой халат — как щит от солнечных лучей. — Инженер повернул голову: — Запомните это, майский франт в белой рубашке!

 — Угу... — прогудело с задней скамейки. — Уже запомнил. Спасибо. Спасаюсь под вашей шубой.

 — Вот и отлично, — сказал инженер. — Но смотрите товарищи, смотрите на казаха. Какова шапка на нём — сплошной мех! Это летом-то, а? Конечно, потом обливается. Зато человек спокоен, что с ним не случится солнечного

 удара. В этой же шапке — малахае, по-здешнему — казах и зимой, в мороз. Видите, какая удобная шапка!

 А я уже не на шапку гляжу — на коннике сапоги какие-то странные: толстые, как брёвна.

 — А у него валенки под сапогами вместо чулок, — сказал инженер. — Здесь не погуляешь босиком по песочку или даже в тапочках.

 Инженер посмотрел на небо. И я посмотрел. Небо было белое, словно вся синева на нём выгорела.

 — Градусов пятьдесят сейчас, — сказал инженер, — а то и больше. Вот погодите — яйца будем в песке печь!

 Как всё это интересно... Я слушал Петра Петровича — и передо мной шаг за шагом открывался новый, неведомый мне мир пустыни...

 Своё путешествие мы начали из города Семипалатинска, что в Западной Сибири. А сами из Москвы и Ленинграда. Мы журналисты, нас целая группа.

 Семипалатинск стоит на Иртыше. Река Иртыш бурная, стремительная. Не каждый отважится и в воду влезть, чтобы искупаться.

 А по ту сторону Иртыша, куда нам ехать, желтела дикая бескрайная пустыня... Что она такое? Развернули карту — а на карте белое пятно. Это значит — пустыню ещё никто не обследовал.

 И

семипалатинцы — очень милые люди — принялись отговаривать нас от поездки.

 — Жизнью рискуете... Пустыня на тысячу вёрст, если не больше. Не ровен час — самум!

 И нам рассказали о самуме. Это песчаный смерч. Среди бела дня вдруг из-за горизонта появляется пляшущая воронка. И уже чёрные облака над головой, и воронка своей вершиной достигает облаков. Гонимая ветром, она мчится по пустыне... Самум! Беда тому, кто окажется на его пути. И человека, и животное, и повозку воронка втянет в себя и, бешено закрутив, бросит. В то же мгновение на это место обрушится гора песка.

 — Похоронит вас самум, — говорили нам, — и даже мать родная не разыщет ваших могил. А вы ребята молодые, зачем вам умирать?..

 Невесёлые истории... Слушаешь — не улыбнёшься. Но что в них правда, что выдумка? Не понять...

 Ехать мы решили на автомобиле-полуторке. Машина вместительная и надёжная в ходу.

 А семипалатинцы в один голос:

 — Автомобиль? Ни в коем случае! В пустыню — только на верблюдах. Какие вы странные, товарищи. Это известно даже из школьных учебников.

 — А у нас шофёр не умеет управлять верблюдом! — ввернул кто-то из ребят, и все рассмеялись.

 Устали мы от советчиков. Хватит. Уже самум советов обрушился на нас!

 Впрочем, были и дельные советы. Прислушиваясь к ним, мы вместо одной полуторки снарядили в дорогу две. Запаслись продовольствием на целый месяц. Запаслись пресной водой в деревянных бочках. Горючим — в железных. Взяли с собой лопаты, топоры, ремонтные материалы. В исполкоме нам выдали оружие.

Однако пора сказать: что же нас, журналистов, привело в эту дикую пустыню? Конечно, любопытство. Конечно, желание увидеть новые места. Но не только это. Наше путешествие происходило в 1928 году. А это знаменитый год. С этого года пошёл счёт наших пятилеток: пятилеток социалистического строительства.

 И мы спешили увидеть, как начинается первая пятилетка. Увидеть — и рассказать об этом в газетах и журналах всем советским людям.

 А начиналась пятилетка в пустыне с постройки железной дороги. Дорога эта соединит Сибирь с Туркестаном. «Турксиб» — назвали её коротко.

 Это особенная железная дорога. В те далёкие годы она должна была одеть советских людей.

 Вижу удивление: «Как так — одеть? Разве наши дедушки и бабушки, которые строили первую пятилетку, ходили неодетыми?»

 Нет, конечно, одежда была. Но какая!.. Донашивали до дыр последки. Редко когда доставался по карточке кусок мануфактуры — три метра на семью. Вот и исхитряйся, что сшить — костюм или платье, или разорвать кусок на детские пелёнки? Всё необходимо!

 Трудно жилось — но все радовались, что гражданская война закончена победой. Что уже подняты из развалин и дымят заводы и фабрики. Что для советских людей начинается счастливая мирная жизнь.

 И захотелось людям хорошо и красиво одеваться.