Двенадцать рождественских свиданий
Шрифт:
Кейт обдумывала это, вывернув на деревенскую площадь, и вдруг заметила Мэтта и Сару, заходящих в темное кафе.
– Черт! – прошипела она в трубку. – Там Мэтт и Сара.
– Где?
Кейт нырнула в заросли остролиста.
– Что ты делаешь? У тебя какой-то шорох.
– Прячусь! – прошептала Кейт.
– В бумажном пакете?
– В кустах!
– Мы снова вернулись к этому? Потребовались годы, прежде чем живые изгороди Блексфорда перестали быть похожими на Кейт.
– Не хочу его видеть.
– Рано или поздно все равно на него наткнешься. Это маленький
Кейт глубоко вздохнула, глядя сквозь просвет в кустарнике на Мэтта и Сару. Свет в кафе снова погас, и они вышли с сумками в каждой руке и двинулись в направлении дома Мэтта. Очевидно, пауза Сара закончилась.
– На самом деле, могу, – сказала Кейт, все еще корчась на снегу в кустарнике.
– В смысле?
– Я уеду из Блексфорда. После Рождества.
На несколько секунд в трубке повисла тишина.
– Как ты можешь! Я буду скучать по тебе.
– Я тоже буду по тебе скучать. Но я должна идти дальше.
– Но почему? Это была просто глупая ссора, вы оба переживете это, так было всегда.
– Ты знаешь, что причина не в этом.
Снова воцарилась тишина.
– А как же твой дом? Ты его так любишь.
– Сдам в аренду.
– Поверить не могу, что ты собираешься уехать. Может, ты будешь избегать Мэтта некоторое время, а через месяц поглядишь, что чувствуешь? Зачем спешить с решением, о котором можно быстро пожалеть? У вас с Ричардом может все получиться. И ты забудешь о Мэтте.
– Я люблю его, Лаура. Хотела бы не любить, но не могу. И не могу оставаться здесь и видеть его каждый день, зная, что он меня не любит. Я не смогу так.
Лаура снова замолчала. Кейт слышала ее дыхание в трубке. Затем она вздохнула.
– Да. Понимаю. Но это не значит, что мне должно нравиться.
Теперь, когда Лаура была в курсе, оставалось только рассказать отцу. Остальные и так скоро узнают. Но не раньше, чем она уедет достаточно далеко, чтобы избежать натиска вопросов.
Конкурс пряничных домиков проводился днем, и это был очень пасмурный день. Снова шел снег. Ночью он прекратился, а поздним утром возобновился, поэтому вчерашний снег успел покрыться коркой, создав идеальную поверхность для падений.
Столовая была обшита панелями из темного дерева на половину высоты стен, а верхняя часть выкрашена в темно-зленый цвет. На стенах висели гербы и родовые портреты мужчин, женщин и детей с суровыми лицами.
Длинный банкетный стол на всю комнату – имитация эпохи королевы Елизаветы – покрывали толстые белые бумажные скатерти. Всего было двадцать пять мест, на каждом стоял готовый набор для пряников, глазурь, миски со сладостями, необходимыми для работы.
Возле каждого рабочего места лежали карточки с именами, словно они собирались на рождественский завтрак. Кейт нашла свое имя и имя Адама и села. Пока что прибыли только четыре участника; они нервно улыбались друг другу через стол. Даже организаторов не было видно.
Лаура в своей форме с чопорным видом маршировала вокруг.
– Ребята, не волнуйтесь. Организаторы в дороге. Управление автотрассами
На лицах присутствующих появилось облегчение.
– Кухонным рабочим уже сказали сообразить вам глинтвейн, с алкоголем и без.
Гости взбодрились. Лаура присела к Кейт.
– Могу я потом с тобой поговорить?
– Я не передумаю.
– Я знаю. Но все равно нужно поговорить. Подождешь меня после мероприятия? Я отвезу тебя домой.
Кейт согласилась. Лаура слабо улыбнулась ей, закусив губу. Кейт подумала, что Лаура, видимо, приняла новость о ее отъезде с большим огорчением, чем ожидалось. В зал стали прибывать другие участники, и Лаура, извинившись, отошла.
Адам сразу заметил Кейт. Он улыбнулся ей, и подошел, стягивая на ходу куртку и шарф.
– Кейт! Рад встрече.
Его сильный шотландский акцент мог показаться Кейт очень возбуждающим, будь она в другом настроении.
– Я тоже.
Адам выглядел как стареющая поп-звезда. Он был красив, обладая при этом внешностью кельтского воина. Кейт могла представить его рубящим дрова для костра, в килте, во время отдыха от боев с римлянами и поиска заблудших овец на выстуженных болотах. Его длинные волосы завивались там, где на них попал снег, и даже вязаная голова оленя на свитере не могла ослабить нарисованный Кейт образ.
Когда все участники расселись, получив свой бокал глинтвейна, организаторы – Кейт узнала среди них Шелли, которая помахала ей рукой, – объяснили и без того очевидную задачу. У каждой пары было два с половиной часа, чтобы построить пряничный домик и украсить его, а победители получали ужин на двоих в Лондоне.
Кейт в свое время поднаторела в строительстве пряничных домиков и была уверена, что справится с этой задачей. Но она не рассчитывала на архитектора, склонного к конкуренции и ненавидящего конформистские решения.
– Но ведь пряничный домик – это довольно традиционное сооружение, – рассуждала она. – Нам даже шаблон предоставили традиционный.
Это Адама не интересовало. Он настоял на том, чтобы задняя стенка дома не входила в конструкцию и была прозрачной. Когда Кейт возразила, что у них нет стекла для прозрачной стены, Адам достал кусок прозрачного плексигласа[7], металлическую линейку и ремесленный нож из сумки и приступил к обрезке до размеров домика.
Кейт заметила ему, что конструкция должна быть полностью съедобной, но Адам только рассмеялся.
– Никто не учил тебя расширять границы воображения? Ты еще называешь себя художником.
– Учили, конечно. И я называю себя художником. Понимание технического задания – часть моей работы, а здесь говорится, что домик должен быть съедобным.
Все было бесполезно. На фасаде появились дополнительные окна, а под ними – балкон во всю длину, сделанный из части задней стены.
Кейт оглянулась и поймала взгляды парочки рядом с ними. Вытаращив глаза, они смотрели на работу Адама. Пара напротив делала то же самое. Женщина с короткими розовыми волосами на той стороне сочувственно ей улыбнулась.