Двенадцать ворот Бухары
Шрифт:
Уж вы скажете!.. — пробормотала смущенная Ойша и выскочила глядя ей вслед. — Жизнь отдать готов я. Вы конечно, считаете меня обманщиком. Воля ваша, думайте что угодно. Но клянусь Кораном, я полюбил ее с первого взгляда. Трудно выразить словами, как я ее люблю. Моя великая, чистая любовь и привлекла ее ко мне, и она согласилась стать моей. Больше мне ничего не надо! С ней я ничего не боюсь!
Фируза была в смятении. Он говорил с таким жаром, что она поверила в искренность его чувства. Но, зная Махсума, очень удивилась.
— Хотите, я уйду подальше отсюда, а вы спросите у самой Ойши, принуждал ли я ее? Если скажет, что взял насильно, что ее сердце…
— Я все поняла, — перебила Фируза, — и уже не сомневаюсь, что колдовала здесь сама любовь. Раз таково желание Ойши, никто не должен вмешиваться… А Карим найдет себе подходящую жену, одиноким не будет.
— Прекрасно! А вас я прошу, — расскажите все, что видели и узнали здесь, Хайдаркулу. Надеюсь на вашу беспристрастность.
— Как хорошо, если б вы с ним помирились, — сказала Раджаб-биби, вносившая в эту минуту угощение.
— О, как было бы хорошо! — поддержала ее Фируза. Но в глубине души была уверена, что это неосуществимо.
Угощение было подано. Махсум выпил пиалу чая и встал.
— Побеседуйте тут без меня. Я скоро вернусь.
Три женщины молча пили чай, занятые своими мыслями. Сердце Фирузы было неспокойно. Направляясь сюда, она жалела Ойшу, которую судьба разлучила с любящим, преданным ей человеком, отдала в руки деспота. Но, увидев ее счастливой, она поняла, что в жизни могут быть неожиданности. Ну что ж, если Ойша с ним счастлива, пусть будет так. Придется и дядюшке Хайдаркулу с этим примириться… Да, но если преступления Махсума будут разоблачены и народ осудит его, накажет, что станет с Ойшой? Вот если бы у нее хватило ума повлиять на него, если бы любовь к ней вывела его на правильный путь…
Ойша в это время думала о Кариме. Он жив, оказывается! Махсум обманул ее! Вдруг Карим появится — сможет ли она смотреть ему прямо в глаза? «Я жизнью за тебя готов был пожертвовать, — скажет он ей, — чтобы спасти тебя, бился с воинами эмира, искал и нашел тебя среди тысяч рабынь… И что же? Где твоя любовь? Ты позабыла меня! Тебя обольстили сладкие речи Асада».
Да, он будет прав, говоря это. Но он не знает всей правды. Ведь и она долгое время была между жизнью и смертью.
…Оплакивая Карима, она не находила себе места, много дней не пила и не ела. Она была уверена, что Карим погиб, своими глазами видела, как он упал. А Махсум не принуждал ее, хотя мог бы… На его стороне сила… Только лаской и нежностью завоевывал ее сердце. Как покорен и предан он ей! Вот и поверила в его чувство. По всем правилам шариата вступил с ней в брак, их сердца слились воедино… Фируза все видела и слышала, пусть расскажет Кариму. Неужели и после этого он будет ее попрекать?
Раджаб-биби тоже думала о Кариме и волновалась еще больше. Ведь она любила его как сына. Ойша и Карим еще были детьми, когда она решила их поженить. «Придет он зятем в мой дом, будет у меня двое детей, — говорила она. — Души предков наших возрадуются и благословят этот брак». Хайдаркул хотел устроить настоящую красную свадьбу, первую новую свадьбу в Бухаре… Он сам собирался быть распорядителем на ней. Эти мечты пошли прахом, их развеял роковой выстрел. Слава богу еще, что у Асада Махсума хватило совести не опорочить девушку, что он женился на ней, как велит закон. Такова судьба! Фируза умница, она все поняла, расскажет Хайдаркулу правду. Так думала Раджаб-биби, а вслух сказала:
— Фируза-джан, вы ведь знаете Хайдаркула, упрям он и настойчив… упрекать станет, что его не послушались… А вы, да пошлет вам аллах счастье, расскажите ему все как было. Мы от вас ничего не скрыли. Пусть придет и помирится с нами.
— Хорошо, хорошо, все скажу, ничего не скрою. А жизнь сама все сгладит и выпрямит.
— Что же вы ничего не едите? — забеспокоилась Ойша. — Прошу вас, угощайтесь…
…А в мехманхане у Махсума в это время шло очень важное секретное совещание с военачальниками. Наиму и Сайду Пахлавану было поручено следить за тем, чтобы ни одна живая душа не проникла в мехманхану.
Асад Махсум делился с приближенными своими ближайшими планами и намерениями.
— Друзья и братья мои, я верю в вашу храбрость и самоотверженную преданность нашему делу. Мы могли бы жить легко и беспечно, но перед нами стоят великие цели, а большие дела требуют и больших усилий, огромных усилий! Необходимо добиться того, чтобы наша ныне скромная комиссия стала главенствующей опорой Советской власти в Бухаре. Мы должны решать все дела! Иначе мы потеряем нашу страну. Да, да, потеряем! На нее зарятся с одной стороны англичане, с другой — эмир, басмачи… Наконец, с третьей — русские. Вряд ли кто-нибудь из нас хочет снова попасть в рабство к эмиру или, как индийский народ, стать рабом англичан! Нынешнее правительство Бухарской республики по задумывается над этим… Поручило нам округу, а само живет во дворцах и наслаждается своей властью. Чуть становится трудно, обращаются м\ помощью в Ташкент или-в Москву. Так не годится!
Махсум передохнул минуту и продолжал:
Вот для этого мне нужен отряд курбаши Джаббара. Я заставил его «даться и требую, чтобы он присоединился к нам. Но он колеблется, чочет сложить оружие к ногам матери, эмира и заявить, что больше не ипюот. Я его и так и этак уговаривал, но пока ничего не вышло. Глуп, чфнм, твердит «нет», и все. Сегодня ночью мы снова встретимся, будет последний, решительный разговор, а там — или пест сломается, или ступа.
Кто-то угодливо хохотнул:
Скорее всего лопнет голова Джаббара.
Вот и я так думаю… — уверенно сказал Махсум. — Для этого нас. Пригласил на сегодняшнюю ночь только курбаши и двух его головорезов. Угощение будет на славу! Они, конечно, придут, а мы будто бы нет. Наше оружие — заряженные револьверы будет лежать под столом в определенных местах… Вы их знаете. Как только я подам знак, Наим Перец, Окилов, Исмат и я схватим эти револьверы и направим на наших гостей. Сайд Пахлаван со своими людьми сегодня обслуживает нас за столом, но тут он и его подручные окажутся у всех окон и дверей с ружьями наготове. Тогда уж нетрудно будет обезоружить Джаббара и его джигитов. Мы их свяжем, отвезем в ЧК, и их расстреляют на Регистане. Вы, военачальники, тем временем соберете тихонько своих людей и окружите незаметно лагерь басмачей. Мы присоединимся к вам после доставки курбаши в ЧК. Тут-то мы захватим всех врасплох, и тогда нетрудно будет их подчинить себе.
— Мы их присоединим к нам, что ли? — спросил Акилов.
— Да, таков приказ…
Но думаю, что это надо сделать попозже. Их надо полностью усмирить, и тогда мы вернем им оружие. Но об этом никому ни слова!
Махсум предложил собравшимся высказаться по этому вопросу. Зная нетерпимость Махсума к каким-либо несогласиям с его мнением, все единодушно одобрили его план. Махсум дал каждому задание и объявил совещание закрытым.
Военачальники ушли, а Махсум подозвал Сайда Пахлавана.