Двенадцать заветных желаний
Шрифт:
— Чтобы сплавиться по горной реке в Скалистых горах?
— Да.
— Ты похожа на Изабеллу! — Это было суровое, жестокое обвинение, которое заставило ее вздрогнуть.
Мисти ничего не сказала в ответ. Не могла. Неужели она похожа на Изабеллу? Неужели она рискнула бы жизнью ребенка без всякой необходимости? Но если он думает так, тогда им не о чем разговаривать! Ник хотел жениться на ней, но он совершенно не знает ее.
Сердце ее сжалось, когда она взглянула на него. Как легко было бы сейчас упасть ему на грудь, сказать,
Но Ник смотрел на нее с такой злостью!
Прошедшая ночь так много значила для нее. Мисти поняла, что хочет прожить всю жизнь с этим мужчиной, и также поняла, что он заслуживает того, чтобы она отдала ему все.
Все или ничего. Она не могла выйти за него замуж, зная о том, что она растворится в нем целиком, а он будет все сильнее ее оберегать. Она не могла отказаться от списка своих заветных желаний и выйти замуж за него.
«Она не знает реальной жизни». Мисти не могла забыть этих слов.
— Я не хочу сидеть в этом кресле-качалке всю оставшуюся жизнь! — воскликнула Мисти и вдруг пнула ногой кресло с такой яростью, что испугала всех. Тук, завизжав, бросилась вниз по ступенькам, поджав хвост. Кетчуп заскулил и прижался к ногам Ника. — Все, достаточно, — устало произнесла она. — Простите, ребята. Я знаю, вам здесь всем очень хорошо. Надеюсь, вам будет так же хорошо, когда я уеду. И через двенадцать месяцев…
— Ты думаешь, мы будем ждать тебя? — Голос Ника был таким холодным, что она съежилась.
Но Мисти прекрасно понимала, что она рисковала — они могли не дождаться ее.
— Могу я попросить тебя позаботиться о Кетчупе и Тук?
— Мисти, после прошедшей ночи… — порывисто произнес он, и она печально кивнула:
— Да. Прошедшая ночь была волшебной. Она показала мне, что я уже готова была сдаться.
— Тогда сдавайся!
— Я не хочу, чтобы меня взяли в жены потому, что я — противоположность Изабеллы, — сказала она, понимая, что уже не отступит от своих слов. — Я люблю тебя, Ник, но… По-другому у нас ничего не выйдет.
Глава 11
Луиза была ошеломлена.
— Когда я говорила, что к нам в школу придет внештатный учитель в следующей четверти, я думала, что ты сможешь использовать отпуск для своего медового месяца. Что случилось? Мы все были так уверены. Медовый месяц с Ником… О, Мисти, почему ты уезжаешь?
— Потому что наш медовый месяц прошел бы в гостинице на Бэнкси-Ридж, с чаем и ячменными лепешками на завтрак, с купанием в бассейне каждый день и с отходом ко сну в девять вечера. Возможно, мы смотрели бы телевизор. Что-нибудь из жизни живой природы. Но никаких львов, охотящихся за зебрами! Ничего, что могло бы разгорячить нашу кровь.
— Ты дурочка, — откровенно сказала ей подруга. — Ведь Николас Холт может разгорячить кровь сам по себе.
— Но он не хочет этого. Он хочет стать для меня успокоительным
— Значит, ты уезжаешь?
— Да, уезжаю.
— Мать Натали говорит, что он хочет жениться на тебе.
— Нет, — сказала Мисти. — Он хочет жениться на той, за которую он меня принимает. Но если я буду такой, то возненавижу себя.
— Ничего не понимаю…
— Признаться тебе? — пробормотала Мисти. — Я тоже ничего не понимаю. Я знаю только то, что я люблю его. И хочу отдать ему все, что могу дать, но я не знаю еще своих возможностей. Поэтому мне надо уехать, чтобы выяснить это.
— Почему она уезжает? — Бейли в двадцатый раз задавал этот вопрос.
— Потому что ее бабушка умерла, и ей надо взять отпуск, чтобы прийти в себя. Потому что мы с тобой теперь живем здесь и сможем присмотреть за собаками.
— Мы все вместе можем поехать в отпуск.
— Мисти хочет поехать одна.
Действительно ли? Ник не знал, он ее об этом не спрашивал. Он не хотел, чтобы Бейли спускался вместе с нею по горным рекам в Скалистых горах…
— Мы могли бы отправиться в плавание, — сказал Бейли со слезами на глазах. — Все вместе.
— Мы с тобой покатаемся на яхте. Ты и я. В следующую субботу.
— Мисти уезжает в пятницу. — Мы будем по ней очень скучать, — произнес Ник как можно более твердым тоном. — Но если она хочет уехать, мы не сможем остановить ее.
Пятница. В восемь часов утра за ней заехала Луиза, чтобы отвезти в аэропорт. Ник вышел из спальни и увидел Мисти, скрючившуюся на веранде. Она обнимала двух собак.
— Привет, — сказал он, когда она повернула к нему лицо, и он увидел, что она плачет. — Мисти…
— Это аллергия, — пробормотала она, зарываясь лицом в шерсть Кетчупа. — У меня аллергия на собак. Как хорошо, что я уезжаю!
— Останься!
— Нет!
— Мисти, мы любим тебя, — сказал он, почувствовав себя беспомощным. — Это какое-то сумасшествие.
— Нет, — сказала она, вытирая слезы тыльной стороной руки. — Я не Изабелла, Ник. И я хочу, чтобы ты увидел, кто я есть на самом деле.
— Я и так знаю, кто ты есть.
— Нет, не знаешь! — бросила ему Мисти, вставая и направляясь к двери.
— Так кто же ты?
— Бог знает, — откровенно сказала она. — Я уезжаю в неизвестность, чтобы выяснить это.
Мисти смотрела из иллюминатора на удаляющуюся панораму Сиднея и думала о том, что она оставила позади и что ждет ее в будущем.
— Ника уже там не будет, — пробормотала она.
Мисти всхлипнула, не сумев сдержать себя, и мужчина, сидевший рядом с ней, протянул ей бумажные салфетки.
— С моей женой всегда такое происходит, когда мы летим в самолете, — сказал он. — Поэтому я подготовился. На этот раз она не поехала со мной, но рыдает в аэропорту. Вы расстались с семьей, милая?