Двенадцатая реинкарнация. Трилогия
Шрифт:
Сложенный вчетверо листок бумаги хозяин дома сначала пробежал глазами наскоро, но, потом, надев очки, долго вчитывался в каждую строчку. Затем снял очки, и, прикрыв глаза, долго над чем-то размышлял, медленно раскачиваясь на стуле.
— Что могу сказать, интересно. Перспективы по своей линии вижу просто потрясающие. Несколько легальных зарубежных центров, имеющих доступ к их технологиям… Ты, Анастас Иванович, словно в святцы смотришь. От нас сейчас требуют максимально усилить работу в этом направлении, но, сам понимаешь, такую специфическую сеть из ничего за короткое время не создать. Не учёных же мне нелегально забрасывать. Их вычислят быстрее, чем негра на Рязанщине. Мне там специалисты нужны, которые свободно ориентируются
— Тут всё верно написано? — Николай Сергеевич с содержанием письма ознакомился не торопясь, и напоследок посмотрел на обратную сторону, чтобы убедиться, что там ничего больше не написано.
— Более полное описание уже ушло в Правительство. Только написано там всё будет позаковыристей, и на рассмотрение к руководству оно попадёт не раньше, чем через месяц. Пока канцелярию пройдёт, пока попадёт в нужный отдел, а потом там запросят заключение от постороннего эксперта. Месяц, не меньше, хотя я думаю, и в два вряд ли уложатся, — Анастас Иванович сделал глоток из своего бокала, и осторожно промокнул салфеткой губы.
— Могикан придержать письмо сможет? — напомнив военную кличку Андропова, которой тот подписывал свои радиограммы во время войны, спросил Николай Сергеевич у хозяина дома.
— Я сам придержу, если потребуется. Юру сейчас со всех сторон трясут. Мало ему терактов, так ещё диссиденты отовсюду повылазили и такой хай подняли, словно это им в заднице тувзрывчатку взорвали. Представляешь, Сахаров интервью зарубежным журналистам дал, что это КГБ те взрывы устроило. Миротворец, мать его. Последним проектом у него были гигантские торпеды с водородными бомбами, которые он предлагал посылать к берегам США.
— Давайте по делу, — Микоян прервал эмоциональную часть встречи старых друзей, — У меня есть убедительная информация, что Лёня в этом году попросится на пенсию…
Очень долго Микоян и два "серых кардинала", — один из клана Андропова, а второй от министра обороны Устинова, обсуждали возможные решения и их различные варианты. Все трое отлично понимали, что нынешнее руководство, с его окружением, давно уже не соответствует интересам Империи, но ни один из них не произнёс это вслух. Профессиональная этика не позволяла. Получив новый блок информации, старые волки осторожно её обкатывали, заранее обозначая сложные моменты, кадровые вопросы и интересы своего клана. В конце концов сошлись на том, что существуют три основных момента, на которые стоит обратить особое внимание: министр МВД Щёлоков — силовой щит днепропетровской группировки, затем портфель с компроматом, которым не раз хвалился Брежнев, хотя многие считали, что он блефует, и в-третьих, группа "твердолобых" членов Политбюро — догматики коммунизма, но только в том виде, который у них, у каждого, в голове был свой.
Как ни странно, все трое собутыльников согласились, что начинать стоит с портфеля. Хорошая страшилка для тех, кто прорвался во власть. Безгрешных политиков не бывает, и чем выше уровень таких деятелей, тем больше у них скелетов в шкафу. Какой бы ты не был замечательный, но на следующий уровень политики и должностей тебя пропустят только после того, как в очередной раз крупно повяжут кровью, и это в лучшем случае. Бывают и похуже варианты.
Так что каждый член Политбюро ЦК КПСС вполне обоснованно опасался, что у Брежнева есть в руках документы, которые позволят в течение суток превратить его в ничто. Одним из уязвимых мест у того же Андропова, был его первый сын, дважды судимый и умерший в 35 лет, скорее всего от алкоголизма. Но это было тем, что допускалось
Теракт был совершён во время Олимпийских игр в Мюнхене в 1972 году, членами террористической палестинской организации "Чёрный сентябрь", жертвами которого стали одиннадцать членов израильской олимпийской сборной (четыре тренера, пять участников соревнований и двое судей), и один местный полицейский. Пятеро из восьми террористов были убиты полицейскими в ходе крайне неудачной попытки освобождения заложников. Никто из заложников не выжил.
Засада на террористов была задумана не плохо, но пятеро немецких полицейских, переодетые в костюмы членов экипажа, предпочли уйти из самолёта до начала операции, когда узнали, что он заправлен. Они это сделали в последнюю минуту, перед прибытием вертолётов с террористами и заложниками. Даже не поставив командование в известность. Против восьми боевиков осталось только пять снайперов.
Трое уцелевших террористов были арестованы, но позднее освобождены Германией, после захвата "Чёрным сентябрём" авиалайнера компании "Люфтганза".
— Так-с, вроде всё решили, всё определили. С тебя, Виктор, мне нужен куратор в Свердловске, а Николай организует там же выход на крупный завод, из своих подведомственных, и обеспечит трудовой энтузиазм. Я поработаю над снабжением. И давайте без срывов, чтобы ни один из потенциальных уговаривающих даже рот не открыл, когда Лёня начнёт разговор про выход на пенсию, — Микоян пригладил усы, и посмотрел на собеседников.
— Сделаем, и даже нашего вождя поторопим. Дочка у него загуливает не в меру. Мы недавно пару уголовных дел с её участием закрывали, но эти диссиденты, они такие пронырливые, — ухмыльнулся Виктор Николаевич, уже вчерне разработавший операцию по переброске одного из таких представителей интеллигенции, с нужными фотоплёнками в кармане. Хороший удар по министру МВД получится. Все документы по похождениям дочери Брежнева, зафиксированные на снимках, будут из его ведомства.
Расходились по очереди. На столе так и осталась стоять недопитая бутылка вина.
Собираясь к Деду, я всё-таки сунул в самую последнюю минуту бутылочку с эликсиром в карман. Вот не собирался я ему больше давать омолаживающее средство, с чего эликсир прихватил, сам не пойму. Слишком заметен будет результат повторного применения. Одно дело, когда человек, которому за восемьдесят, помолодеет лет на пять, или с учётом более концентрированного состава, годиков на восемь — десять, и совсем иной коленкор, если он вдруг станет выглядеть лет на шестьдесят. Нежелание засветиться, у меня ещё и здоровым цинизмом подкреплялось. Нет у нас с ним пока особых точек соприкосновения, чтобы я воспылал жаждой облагодетельствовать отдельно взятого индивида. И так прилично подлечил. Ни одна больница, с санаторным лечением после неё, лучше не справится. Ладно. Ориентироваться буду по обстановке.
Маленькой егозе, которую я спас от падения с лестницы, купил вчера забавного медвежонка, чуть больше ладошки величиной, к которому прицепил небольшую брошку. Не знаю, застану я её или нет, но подарок до неё и без меня дойдёт, если что. Из брошки с поделочным камнем, купленной в сувенирном киоске, получился слабенький лечебный артефакт. С серьёзной болезнью ему не справиться, а вот сопли, содранные колени н синяки должны быстрее проходить. Пока карябал руны, попросил жену приделать медвежонку на лапу белую повязку с красным крестиком. Недолго думая, она отрезала кусок ленты от подарочного набора косметики, а красный крест нарисовала шариковой ручкой.