Дверь в никуда
Шрифт:
Часть 3. Сны на бегу.
С учителем Володей Суходольским Аня познакомила Никиту через несколько дней после выхода в мир. В эти дни Никита пытался начать изучать современный язык.
Начало было не слишком удачным, хотя Никита всегда проявлял незаурядные способности к языкам. И причина была не в том, что ему трудно было запомнить много новых слов или правильно произнести их - память после воскресения работала у него безупречно. Дело в том, что он не мог понять, что эти слова означают.
Обычно при изучении языка иностранное слово сопоставляется с известным понятием, но теперь
Классика тоже: ему не интересно было читать о прошлом. А читать о настоящем не получалось. Современного языка он действительно не понимал, а перевод давал что-то маловразумительное. И даже там, где перевод, казалось бы, был вполне понятен, суть описываемого ускользала. Отношения людей, их побудительные мотивы были в новом мире совершенно другими, а какими непонятно.
Володя Суходольский оказался высоким сухощавым парнем, очень общительным и многословным. Он несколько смутился, когда Аня представила его как учителя, и сказал, что до настоящего учителя ему еще расти много лет. Но с Никитой он постарается помочь, чем может. Тем более профессиональные знания у него есть, а психология Никиты все равно не детская, так что опыт настоящего учителя мало помог бы. Володя не знал старорусского, как Аня, и говорил на современном языке.
Общение шло с помощью программы-переводчика Староруса. Мобильник оказался достаточно мощным компьютером, чтобы поддерживать ее. Некоторое время Володя беседовал с Аней. Оказалось, что он помогал Ане делать ту версию Староруса, которой пользовался Никита, а сейчас привез новый, более совершенный, вариант, способный говорить нормальным голосом, не безжизненным, а вполне эмоциональным.
Точнее не привез, поскольку все равно программа оставалась в памяти общей компьютерной сети, одинаково доступной из любого места на планете, а обсуждал с Аней трудности, которые у него возникли. Когда вопрос был решен, Аня сказала, что пойдет по своим делам, оставив Никиту наедине с Володей.
– Вот и ладно, двум мужикам проще договориться без девчонок.
– заметил Володя - Послушай, Никита, тебе не надоело сидеть в этих стенах? Погода прекрасная, в такую погоду нужно в лес, на речку. Я Аню не узнаю: раньше она почти каждый день к нам прилетала, а сейчас уже два месяца не показывалась.
Общение с тобой ее явно испортило. Я знал, что вы там, в 20-м веке, не любили на природе бывать, но не думал, что настолько, что этим можете заразить и современную девушку.
В ответ на этот выпад Аня негодующе хмыкнула и, окинув их презрительным взглядом, выскочила за дверь.
– Отвалила Ледышка. И мы отвалим, - прокомментировал Володя.
– Володя, а откуда ты знаешь Аню?
– спросил Никита.
– Не "откуда", а "как давно", - поправил Володя - со школы. Мы в одной школе учились. Только Аня старше меня на два года. Мы вместе ходили в историческую и психологическую секции. А потом пути разошлись: она в историки подалась, а я в учителя.
Гравикар помчался на север. Предложение Володи было Никите очень кстати: он пока не выбирался из дома. Сам он еще не знал, как командовать гравикаром, и в лабиринте коридоров и лифтов тоже еще не разобрался. А Аня не спускалась с ним вниз, хотя каждое утро водила его на разминку в недалекий спортзал. Там она стала учить Никиту сложному комплексу, явно происходящему из какого-то боевого искусства. А сама выполняла еще боле сложный комплекс танцевального характера.
Делала она это с такой энергией и грацией, что Никита не мог не смотреть на нее.
И совершал ошибки в своих упражнениях, и получал выговоры от наставницы за невнимательность. Правда он заметил, что практически все мужчины в зале исподтишка любуются Аней, и Ане это явно нравится. Гравикар стал снижаться.
Впереди показалась лента реки и поселок - один из тех, что Никита видел в первый день во время экскурсии.
– Моя школа на берегу Клязьмы, - пояснил Володя - когда захочешь увидеться со мной, вызывай гравикар и лети в 139-ю школу. Потом я оставлю тебе все координаты и мой номер.
– Володя, такие поселки на берегах рек - всегда школы?
– Да, дети не живут в городах. Им нужно гораздо больше общения с природой каждый день, чем взрослым. И не с городскими парками, а с настоящим лесом, рекой. Потому школы продолжают строить как отдельные поселки из маленьких домиков. Взрослые могут потесниться, но уж детям мы место находим.
– А учителя живут там же?
– Да, это можно сказать привилегия учителей. Только ведь по необходимости.
В определенный период учитель все время должен быть рядом с детьми.
Повинуясь Володе, гравикар медленно облетал школьный поселок по широкому кругу.
– Выпускникам школы, привыкнув к жизни в небольшом домике в лесу, трудно наверное переходить потом жить в город?
– Старшие ученики часто выезжают в город и живут там подолгу. И у родителей бывают все время учебы в школе. Так что город для них - не что-то незнакомое, чужое. Да и возможности у взрослого другие. В любой момент можно взять гравикар и полететь в лес. Не бывает у них трудностей таких. Вот маленькие дети, пока не получили свой мобильник, не могли бы выйти из города. Для них прежде всего и строят школы в лесу. Хотя и не только: есть многое, что можно устроить в школе на земле, но нельзя в городе.
Володя посадил гравикар не у школы, а на небольшой полянке в лесу. От полянки разбегались тропинки. Выйдя, Никита с наслаждением вдохнул терпкий смолистый запах. Володя повел его по одной из тропинок, хорошо утоптанной, с полированными ребрами торчащих сосновых корней, которая через несколько минут уперлась в реку. Берег Клязьмы был в этом месте высокий и обрывистый. Только в одном месте был вырыт пологий спуск к воде, в конце которого желтел чистым песком небольшой пляжик.
– Пляж школы ниже по течению, там куда больше места. Но я привел тебя сюда, потому что там все время много народу. Здесь беседовать удобнее. Да и красивее.