Дверь в стене
Шрифт:
США показывали англичанам, что они отныне они отбрасывают всякие двусмысленности и заявляют права на Саудовскую Аравию как на свою сферу влияния и что они готовы подкрепить свои притязания всем весом государства.
Помимо декларации намерений очень большую роль играло не только обстоятельство времени (то, когда намерения были заявлены, "момент"), но и то, кем они были озвучены. Сам по себе факт назначения Уильяма Эдди на высший дипломатический пост в Саудовской Аравии был до крайности красноречив, ведь помимо официальной табели о рангах у государства имеются ещё и неофициальные, но при этом куда более точные весы, на которых оно взвешивает своих служащих. Итак, поковник Эдди.
Дата
На фронте лейтенант морской пехоты попал в разведку. Во фронтовую, где за развединформацией ему приходилось самолично ходить за линию фронта. Эдди с обязанностями справлялся, у начальства был на хорошем счету, "проявлял личную храбрость", получал боевые награды, но кончилось всё тяжёлым ранением, оставившим Эдди на всю жизнь хромым. Лёжа в госпитале и размышляя "жизнь бы делать с кого", лейтенант разведки корпуса морской пехоты решил делать академическую карьеру. В 1922 году вернувшийся в Америку капитаном Эдди защитил докторскую степень в Принстоне. Темой диссертации были свифтовские "Приключения Гулливера". Поскольку в приключениях Эдди и без Свифта знал толк, то на литературе он не остановился и пополнил научный багаж степенью доктора права в университете св. Лаврентия. Потом он отправился (вернулся) на Ближний Восток, где провёл пять лет, преподавая в "Американском Университете" Каира. В 1936 году он получил должность президента "Хобарт Колледжа" (мужской колледж, который вкупе с женским "Колледжем Уильяма Смита" составляет пару, известную как The Colleges of the Seneca) в штате Нью-Йорк.
Академическая карьера складывалась весьма успешно, но в мире началась война, которую тогда ещё не называли Второй Мировой, и, хотя Америка не воевала, в воздухе носились ароматы, отчётливо отдававшие запахом пороха и боевой конь в душе Эдди застучал копытами. В декабре 1940 года он добился аудиенции у генерала Томаса Холкомба, тогдашнего коменданта корпуса морской пехоты и предложил свои услуги. "Могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?" Холкомб не нашёлся что ответить, ему вряд ли мог быть полезен хромой профессор литературы, но он недаром дослужился до генерала, а потому решил навести справки. Если вы глава корпуса морской пехоты, то это нетрудно, достаточно снять телефонную трубку. И Холкомб не поленился трубку снять и позвонить директору флотской разведки. "У меня тут побывал один странный парень. Эдди, Уильям Эдди. Вам что-нибудь о нём известно?" Директор флотской разведки покопался в памяти и рассказал Холкомбу всё, что ему было известно о профессоре, после чего Холкомб отправил Эдди срочную телеграмму, состоявшую из одного вопроса - "когда вы сможете приступить к своим обязанностям?"
Эдди попросился в отставку с поста президента колледжа, объяснив недоумевавшим учредителям причину в форме исчерпывающе лаконичной: "Я разлюбил президенство, меня зовёт первая любовь, я хочу быть морским пехотинцем."
Через два месяца он, получив звание подполковника, находился в Каире в качестве военно-морского атташе при посольстве Соединённых Штатов. За официальным постом скрывалось секретное задание - Эдди предстояло работать не только на флотскую разведку, но и на рекомендованного Рузвельту предшественником Форрестола на посту секретаря
Задание, полученное Эдди от Донована было таким - создать из арабоговорящих агентов сеть, при помощи которой американцы смогли бы получить ясную картину военно-политической активности на Аравийском полуострове с тем, чтобы позже, используя созданную сеть как основу, распространить разведоперации на всю Северную Африку.
В общем, сеть. Раньше её не было, а теперь она должна была появиться. Из агентов. Арабоговорящих. Что может быть проще.
Piece of cake.
207
Всё начинается с чего-то и всё, что кончается, имеет начало. Это означает, что у того, что ещё не кончилось, начало, тем не менее, есть. Другими словами, в нашем смертном и конечном мире начало есть всегда и у всего. Да что там говорить, вон даже и у Бога в начале было Слово. У людей Слова нет, но в утешение у них есть камень, положенный во главу угла.
Уильям Эдди во главу угла создаваемой организации мог положить двенадцать человек. Немного. Но и немало. Их прозвали Twelve Disciples - "двенадцать учеников". Все двенадцать числились замами американских консулов в Тунисе, Алжире и Морокко.
11 июля 1941 года Рузвельт назначил Донована "координатором" (Coordinator of Information (COI)). Целью назначения было создание органа, который бы в переспективе объединял усилия различных разведывательных служб под одной "крышей". Цель была очевидна всем, в том числе и главам самих "агенств", и они не преминули проявить по этому поводу "скептицизм". Чтобы не отвлекаться на межведомственные распри и попусту не обострять отношения с разведывательным сообществом, Рузвельт, наделив Донована обязанностями, не дал ему никаких особых полномочий, не дал "власти", и не дал власти ещё и потому, что и Рузвельтом и Донованом было решено создавать внешнюю разведку по образу и подобию британской MI6, а это означало обмен опытом и неизбежную попытку англичан заполучить в создаваемой службе ту или иную толику "влияния". И эта опасность была учтена. Первые служащие будущей организации Донована тренировались англичанами в Канаде, после чего они были возвращены в США и использованы как передатчики полученных специфических знаний уже "на месте".
13 июня 1942 года президентским указом была учреждена OSS (Office of Strategic Services), служба внешней разведки, задачи которой сводились к снабжению стратегической информацией Объединённого Комитета Начальников Штабов, а также к разработке спецопераций (в этом месте была сделана оговорка - "операций, не находящихся в разработке других спецслужб", и это тоже было разумным шагом, направленным на то, чтобы снизить накал соперничества.).
Осенью 1941 года Донован ещё до того, как была создана OSS, получил разрешение распространить деятельность фактически существавшей только на бумаге организации на регион Северной Африки. Тем самым был обозначен "приоретит" устремлений государства на ближайшее будущее. Отсюда понятен интерес Донована к Уильяму Эдди и степень возлагавшихся на "профессора" надежд. В декабре 1941 года Эдди получил новое назначение и, несмотря на протесты посла в Египте, не желавшего расставаться с ценным сотрудником, был переведен в Танжер всё в том же качестве военно-морского атташе.
(Поскольку вам уже известно, кто такой Ханфштенгль и что он из себя представляет, то вот такой небезынтересный штришок - когда Ханфштенгль уже был вывезен в США и американцы к нему присматривались, прикидывая, в каком бы качестве им его использовать, то ему случилось присутствовать как-то при каком-то разговоре достаточно высокопоставленных людей, обстановка была неофициальной, разговор был ни о чём, атмосфера была безоблачной и вдруг Ханфштенгль, невпопад и не в масть, резко меняя тему разговора, подошёл к висящей на стене карте и, тыча пальцем в слово "Casablanca" и ни к кому конкретно не обращаясь, сказал: "Вы ведь собираетесь высадиться вот здесь?" После этих слов наступила напряжённая тишина, так как Ханфштенгль во всеуслышание высказал то, что на тот момент было государственной тайной, известной очень немногим, тайной, в которую он проник, благодаря интуиции человека, мягко говоря, незаурядного. Зря Гитлер над ним неудачно пошутил. Зря.)