Дверь в стене

Alexandrov_G

Танжер в 1941 году был средоточием "подковёрной борьбы" держав, городом, где были хороши все средства, так что Эдди пришлось сразу прыгать вниз головою в самый омут. И он там не потерялся, а, скорее, нашёл себя. "Двенадцати учеников" на всю Северную Африку было маловато, но Эдди это не смутило, он ведь вырос среди арабов и он понимал их так, как они понимали сами себя, и с лёгкой руки военно-морского атташе работа закипела - берберские племена занялись контрабандой оружия, рыбаки, вместо того, чтобы ловить человеков, начали отслеживать перемещение немецких подлодок, вечно всем и всеми недовольные арабы принялись шпионить за "французскими колонизаторами", а недовольные союзничеством с "бошами" вишистского правительства французы понесли в клювиках секретные коды и чертежи аэродромов и портовых сооружений. Ну и попутная текучка, "грязная работа", которой Эдди тоже не чурался -

бомбы под днище автомобиля, саботаж и убийства как "коллаборантов", так и тех, кто таковым не был, но считался.

Возможность завоевать своё место под солнцем и одновременно показать чего она стоит OSS получила одновременно с инициированием Operation Torch ("Операции Факел"), когда оказалось, что только организация Донована может давать необходимую для высадки столь масштабного десанта информацию. К этому моменту Эдди набрал столь внушительный вес, что под его началом оказалась не только созданная им самим сеть, но и агенты английской SOE (Special Operations Executive), сведённые в Agency Africa, которое возглавлял небезызвестный Мечислав "Рыгор" Словиковский, ему, как поляку, удалось легализоваться в Северной Африке после того как вишистские власти выслали оттуда всех британских подданных. Условия, в которых Эдди пришлось трудиться, лёгкими не назовёшь, в том числе и по причинам узко профессиональным, - например, англичане отравили одного из своих собственных агентов, заподозрив, что он в своих отношениях с Эдди вышел за рамки в высшей степени конкретно понимаемого "сотрудничества". Помимо очень "сложных" отношений с англичанами, Эдди пришлось преодолевать сопротивление и американских военных, отзывавшихся об OSS как о Donovan’s Dreamers.

Отношение к организации и к себе Эдди удалось переломить только в июле 1942 года, когда его вызвали в Лондон на встречу с людьми, которым суждено было воплотить разрабатывавшуюся операцию в жизнь - с генералом Джеймсом Дулиттлом, который должен был обеспечивать прикрытие с воздуха, с главой армейской разведки (и отчаянным недоброжалателем Донована) Джорджем Стронгом и генералом Паттоном. Хотя встреча должна была состояться в неформальной обстановке, Эдди пришёл в мундире с наградными планками, нашитыми в пять рядов. Пока он, хромая, шёл к столу, на заданный вполголоса вопрос "вы знаете этого парня?" Паттон ответил: "Нет. Но могу вам сказать, что в этого сукиного сына стреляли не промахиваясь."

Профессорский доклад на вояк произвёл такое впечатление, что на следующий день он был удостоен аудиенции у генерала Эйзенхауэра. "Айк" же, выслушав Эдди, сказал, что с возвращением в Африку ему придётся повременить и что он отправляет его в Вашингтон на встречу с Джорджем Маршаллом.

Поскольку Эдди формально продолжал числиться в морской пехоте, Донован ходатайствовал перед Холкомбом о повышении Эдди в звании, ходатайство было удовлетворено и Уильям Эдди стал полковником. Полковником по званию и одним из тех "полковников", которые строят нашу с вами реальность. Он возглавил средиземноморский отдел OSS, нёсший ответственность за разведывательные операции в Италии, Франции, Испании, Тунисе и Морокко.

Не только усилия Эдди были оценены по достоинству, но и OSS, как организация, взяла с полки пирожок. Доновану, силою обстоятельств заимевшему очень многих могущественных врагов (среди них был такой, например, человек, как создатель ФБР Эдгар Гувер) нужен был ведомственный союзник, на которого можно было бы опереться и он такого союзника нашёл в лице Государственного Департамента. И в этом ему тоже помог Эдди, так как с определённого момента Донован начал отправлять в Госдепартамент копию каждого рапорта, полученного от своего североафриканского подчинённого. Можно сказать, что Эдди крепил свою репутацию одновременно в OSS и Госдепартаменте, так что нет ничего удивительного, что Донован, получив из Госдепартамента просьбу откомандировать к ним эксперта, говорящего по-арабски и искушённого в политическом контексте Леванта, рекомендовал именно Эдди, как и нет ничего удивительного в том, что Госдеп за эту рекомендацию ухватился обеими руками, там ведь расценивали Эдди как "своего человека в разведке".

Донован рекомендовал Эдди госсекретарю Корделлу Халлу, а Корделл Халл рекомендовал Эдди президенту Рузвельту. Так вот и вышло, что Уильям Эдди был назначен главой дипломатической миссии США в Саудовской Аравии.

"Нужный человек в нужное время в нужном месте."

Вот здесь ещё не дипломат и ещё шпион Уильям Эдди (он второй справа) на параде в Алжире в 1942 году:

Он

ещё не знает, что с ним случится дальше. Но он уже знает то, что он знал в 1942-м. Эдди предпочитал прямоту и честность не только в отношениях с подчинёнными, но и с самим собою. Сохранилось его высказывание о тех годах: "Нам пришлось воевать и, ступив на эту дорожку, мы пошли по ней рука об руку с дьяволом. После смерти мы все заслуживаем ада."

208

Не все этому верят, но всему на свете есть причина и тому, что в нашем повествовании появился полковник Эдди, причина есть тоже. Уильям Эдди понадобился нам потому, что его личные и профессиональные качества позволили ему сыграть роль impresario, оркестровавшего одно событие из тех, что меняют декорации мира.

Эдди находился в центре официальной встречи (сегодня её назвали бы "саммитом") президента Рузвельта и саудовского короля ибн Сауда. Встреча имела место 14 февраля 1945 года на борту тяжёлого крейсера Quincy. Днём ранее в Египет самолётом прибыл Рузвельт, возвращавшийся из Ялты, где США, СССР и Британская Империя договорились о послевоенном устойстве (можно даже сказать - "разделе") мира. Место, время и сам по себе американо-саудовский саммит свидетельствовали о том, какое значение отныне приобретал регион Ближнего Востока (Помимо ибн Сауда Рузвельт встречался с египетским королём Фаруком и ведшим свой род от царя Соломона и царицы Савской императором эфиопов Хайле Селассие. (Нелишним будет отметить начавшийся после визита Рузвельта рост американского влияния в послевоенном Египте, а уж Эфиопия во временной промежуток между 1945 годом и "коммунистическим" переворотом Менгисту Хайле Мариама вообще была самым проамериканским государством в Африке.)).

Так как война ещё продолжалась, то крейсер из соображений безопасности зашёл в Great Bitter Lake - солёное озеро, являющееся частью Суэцкого канала. Ну, а пока "Квинси" стоит там на якоре в ожидании ибн Сауда, посмотрим, каким сложился саудовский контекст, какая там сложилась атмосфера. Контекст определялся британо-американским противостоянием, которое смело можно обозначить как "схватка". И к февралю 1945 года в этом своеобразном armwrestling’e стало чем дальше, тем больше проявляться американское превосходство, американцы англичан "дожимали". И не только по причине общего превосходства в силах, в "массе", но ещё и потому, что у них вдруг всё стало "складываться", всё стало получаться, причём получаться вроде бы само собою, за что бы американцы ни брались, всё выходило им на пользу. Понятно, что за этим кажущимся везением стояла титаническая работа государства, но работа эта была того сорта, который простому человеку не виден, а виден ему - результат.

Вот, например, Саудовская Аравия захотела заполучить новую армию под предлогом "модернизации" старой, которая армией, вообще-то, не была. Место своё в мире саудиты оценивали трезво, а потому понимали, что армию они могут делать только "с кого-то". После осознания факта следовало сделать выбор и саудовский министр обороны, бывший по нечаянному совпадению сыном ибн Сауда, такой выбор сделал, склоняясь в пользу Англии. Образцом ему виделась армия, которую англичане создали в (и для) Иордании. Однако, как только дело попытались перевести в практическую плоскость, выяснилось, что выбор неудачен настолько, насколько неудачным он только может быть. Дело было в том, что англичане, "удерживая" регион, создавали там "баланс сил", выгодный не кому-то вообще, а выгодный им самим. Такое положение было понятным и в чём-то даже справедливым, но справедливым вовсе не с точки зрения Саудовского Королевства, так как Англия как вы, может быть, помните, уже успела дать определённые гарантии иорданцам и иракцам, что в реальности означало - дому Хашимитов. Врагу дома Саудов. И теперь англичане оказались в положении, когда они просто напросто не могли Саудовскую Аравию в целом (как государство) и в частностях (в том числе и в такой частности как вооружённые силы) "сделать" сильнее соседей.

И это соображение было очевидно ибн Сауду, которого сами англичане считали излишне "агрессивным". А вот у американцев, которых положение победителей во Второй Мировой заставляло "влезать" в регион, никаких обязательств ни перед кем не было, руки у них были развязаны и более того, они самым недвусмысленным образом были заинтересованы именно что в нарушении ближневосточного баланса с тем, чтобы у Британии всё из рук посыпалось. И это (помимо многого другого) превращало их в естественных союзников саудитов, которым было выгодно то же самое - нарушение баланса.