Дверь внитуда
Шрифт:
Такой подход в общении сработал куда лучше банального допроса. Девушка, переминаясь с ноги на ногу, принялась сбивчиво рассказывать про явление к ней Авульфика, про избранность и помутнение собственного рассудка на этой почве, про то, как шагнула ко мне на кухню и словно очнулась от слишком сладкого сна, оттого испугалась всерьез. Закончила она рассказом про Конрада, его слова о мече и то, как запросто вампир расколотил опаснейший предмет.
А двое в креслах переглянулись и расхохотались. Шантра сбилась и подавленно замолчала, не понимая, над чем смеются мужчины. Но смех был
— Милое дитя, ты сама не ведаешь, что сотворила.
— Но я же ничего… это Конрад… — попробовала оправдаться Шантра, однако руки у блондина не отнимала, только краснела, как спеющая на солнцепеке земляника.
— Глупышка, — мягко поправил ее блондин. — Только в том случае меч можно уничтожить, если избранный клинком отказался от него полностью, душой и сердцем, ни о чем не жалея. Тогда действительно он становится хрупче стекла.
— Ты пришла сказать нам об осколках? — подбросил вопрос советник.
— Не только. Я подумала, — Шантра в очередной раз смутилась, — вы вели речь о других четырех мечах. Может быть, я смогла бы как-то поговорить с теми, кому их дали, объяснить, как объяснили мне. Я ведь знаю, что они чувствуют, потому что чувствовала сама эту одержимость целью «убить Черного Властелина» и сознавала… э-мм… почти всемогущество…
— А теперь убить не хочется? — полюбопытствовал, в самом деле полюбопытствовал блондин, как доктор у выздоровевшего пациента о симптомах болезни.
— Нет, — потупилась Шантра. — Вы же не злой. Уставший, да, строгий, суровый, а еще у вас голова болит, и мне вас жалко, извините.
Хрустальный графин на подносе, на треть полный красным вином, раскололся на части с мелодичным звоном, вино не разлилось лужей, а взметнулось красивым фонтаном и опало, усеивая брызгами стол, бумаги, ковер, задело даже блондина и Шантру. Девушка машинально подняла руку с капельками и слизнула.
— Не злой, — завороженно повторил мужчина, вновь взял ее за руку и тихо сказал, будто поделился секретом: — Знаешь, голова больше не болит.
По-моему, ни тот, ни другая не заметили, как встал и выскользнул из комнаты второй мужчина, оставляя их наедине. А потом дверь между мирами закрылась, возвращая кладовой первозданно-хозяйственный вид. Пожалуй, жаль, я бы не отказалась от запасной комнаты с настоящим камином. Нет, я не пироманка, но очень люблю живой, прирученный огонь. С другой стороны, страсть к вуайеризму не лучшее качество, потому и развивать его ни к чему. Все равно верилось, что там все будет так, как надо.
Конрад тихонько похлопал меня по плечу, я обернулась, утыкаясь в грудь мужчины, и, довольно засопев, прокомментировала:
— Хорошо все кончилось.
— Что-то кончилось, что-то началось, — задумчиво ответил вампир. — Хорошо? Не знаю, думаю, правильно.
— Вот я и говорю, хорошо. — Я по-дружески ткнула собеседника кулачком под ребра и зевнула.
— Ложись-ка, пока никто из новых гостей не явился, — по-отечески посоветовал Конрад.
— Ага, только
— Пустяк, я отлично развлекся, — ухмыльнулся по-хулигански вампир и исчез, рассеявшись позерским туманом, ухитрившимся снова потрепать мне волосы и утечь струйкой за дверь.
Как это было технически возможно в сухой квартире, не знаю и даже не собираюсь над этим думать, чтобы не свихнуться еще и на почве несоответствия физики магических явлений физике общепринятой и традиционной. И вообще, чего грузиться? Я же даже до той поры, как в моей жизни появилась настоящая магия (не далее как несколько дней назад), считала волшебство допустимым, возможным и реальным, пусть не здесь, а где-то в другом мире. Теперь только и оставалось немножко подправить собственное представление о Вселенной, включив и родную Землю в перечень измерений, где действует магия, и наслаждаться сознанием своей причастности к чуду.
Глава 20
ОДНА ПТИЧКА НАПЕЛА…
Все-таки чистая голова может смело приравниваться к чуду первой категории, создаваемому без всякой магии. Вода смывает напряжение и дурные мысли, расслабляет, а влажные прядки приятно холодят кожу. Чувствуешь себя легкой, почти воздушной, хоть и не такой степени воздушности, как вампир в состоянии туманного конденсата.
Умиротворенно улыбаясь, я плыла по коридору в сторону кухни. Люблю попить перед сном водички, и там уж с чистой не только душой, совестью, а и головой можно отправляться в сладкие объятия Морфея.
Приоткрытая дверь в кладовку слегка поколебала благостно-сонное состояние. Перезвона колокольчиков я не слыхала из-за шума воды, да и посторонних шумов в квартире, свидетельствующих о явлении очередного представителя бесконечной череды разносортных гостей, на данный момент не раздавалось. Но как-то за три дня я успела привыкнуть к тому, что просто так кладовка открытой стоять не будет. Я включила свет и распахнула дверь пошире, изучая пространство на предмет обнаружения посторонних личностей, предметов и явлений. Сейчас это была только кладовая, уставленная обычной утварью, в дополнение к которой на самой верхней полке имелась еще и…
— Кхо-кв? Чуу?
Какая-то пернатая тварь. Птица. Размером чуть мельче курицы, серо-рябая, немножко похожая на фазана, не толстая, скорее поджарая. Чуть встопорщены перья, но потрепанной она не выглядела. Сидела, цепляясь черными и даже на вид острыми коготками за край полки, и, склонив голову с забавным хохолком набок, рассматривала меня, как микробиолог каплю воды под микроскопом. Глаза у создания были интересные: теплого золотистого оттенка, с алыми и серыми крапинками-искорками по ободку. Выражения их было не разобрать. Не потому, что, как у кур, там пустота и, смотри не смотри, ничего не высмотришь, нет, взгляд у птицы был слишком чуждым. Расшифровать его не получалось, как не получилось бы с полпинка прочитать китайские иероглифы. И еще казалось, что янтарные кружочки-радужки мягко пульсировали или даже вращались, как гипнотические диски, потому пялиться в них слишком пристально я не стала во избежание непредсказуемых постэффектов.