Двери во Тьме
Шрифт:
Объелись. Реально объелись, когда в гостиницу вернулись, Сергей нас завез – я уже дышал еле-еле, даже водка в организме растворилась бесследно, не вызвав никакого опьянения. Обожрался даже, это слово куда точнее определяет мое состояние. Кормили у Болотова очень вкусно, давно так не ел, и потчевал он гостей активно, так что когда Федька по прибытии в гостиницу собрался куда-то еще идти куролесить, у нас на такое сил не было.
– Я – спать, – сказала Настя. – У меня нервы и обжорство, пусть я стану толстой, но я – спать. А ты?
– Да и я,
Но хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах. Едва в номер вошел и дубленку на вешалке разместил, в дверь постучали. Я приоткрыл на цепочке, держа правую руку на кобуре с кольтом, и увидел знакомого дежурного.
– Вас там люди спрашивают, в ресторане сидят, – сказал он.
– Что за люди?
Он протянул мне записку, свернутую конвертиком и запечатанную. Открыв ее, я прочитал написанные карандашом слова: «Владимир Васильевич, прошу встретиться со мной как можно быстрее. Все на деле не так, как выглядит, вам не надо меня опасаться. Жду в ресторане. Искренне ваш, проф. В. Милославский».
Я кивнул, сказал дежурному:
– Приду сейчас.
Дверь закрылась. Из ванной выглянула Настя, спросила:
– Что там?
– Милославский общения жаждет. Сюда приехал, в ресторане сидит.
Она кивнула с таким видом, словно именно этого и ожидала, сказала, вновь натягивая свитер:
– А пошли поговорим.
И проверила, есть ли патрон в стволе ее парабеллума. Ну и я тогда кольт проверил.
Милославский сумел удивить. Он был не один. Вместе с ним за столиком сидели Иван, что было еще вполне понятно, и Тенго Абуладзе, что уже ни в какие ворота не лезло. Они сидели, судя по количеству пустых тарелок, достаточно давно.
– Присоединитесь к трапезе? – поднялся навстречу Милославский.
– Спасибо, мы сыты, – ответил я. – Действительно сыты – мы прямо с другого обеда, так что не подумайте, что мы манерничаем.
– А я и не думаю, – сказал профессор, усаживаясь обратно. – Выпьете?
– Выпьем, – уверенно сказал я, скосив глаза на Настю, но она вроде бы тоже кивнула.
Пожал руку Ивану, Тенго, затем уставился на Милославского, ожидая продолжения разговора.
– Я позволю себе предположить, – заговорил Милославский, после того как жестом попросил буфетчицу подать бутылку водки на клюкве – того, что они пили до нашего прихода, – что вы решили, что за ночным нападением на вашу квартиру стою я?
– Примерно так, – кивнул я, не видя смысла что-то скрывать. – Сейчас меньше уверен.
– И это стало следствием нашего несколько резкого разговора на Ферме? – задал он следующий вопрос.
– В какой-то степени, – вновь кивнул я.
– Я здесь ни при чем, – сказал Милославский. – Вообще. Просто я ожидал чего-то подобного и пытался в меру своих возможностей вас прикрыть. Почему и требовал, чтобы вы остались на Ферме.
Сегодня подобная мысль мне в голову уже приходила, так что впадать в грех неверия я сразу не стал. Может, и так. А может, и нет, так что пусть дальше убеждает, раз я ему настолько нужен.
– За вами пришли коррумпированные сотрудники Горбезопасности. Трое. Занин, Дерябин и Василевич. Все трое погибли на лестнице.
– Кем коррумпированные?
– Организованной преступной группой, которую возглавлял некто Червонцев.
– Так и есть, – неожиданно заговорил Тенго. – Там Червонец в первую руку был, точнее, уже не он, а его помощник, Белоярский, слыхал про такого?
– Нет.
– Его из Горбезопасности выгнали года два назад – вот у Червонца и пригрелся, – сказал Тенго, после чего поблагодарил поставившую на стол бутылку и две дополнительные стопки официантку: – Спасибо, милая.
– А ко мне они зачем пришли?
– Точно не успели выяснить: Белоярского вы в зоне отчуждения убили, – ответил Тенго, разливая водку. – Думаем, что тебя во всех их бедах обвинили – решили просто посчитаться.
– Ну как версия годится, – кивнул я, взяв мгновенно заледеневшую рюмку в пальцы.
– Володь, ты мне тоже не веришь, что ли? – немного возмутился Тенго.
– Тебе верю, не вопрос. Но люди не только врут, они еще и заблуждаются время от времени. А еще их обманывают. Ладно, давай за доверие, – поднял я свой стопарик и чокнулся им с остальными.
«Клюковка» местная была что надо – живой ягоды для нее не пожалели, как раз такую и люблю.
– С моими самолетами что? – неожиданно спросила Настя.
– С самолетами все в порядке, мы даже дополнительную охрану пока аэродрому выделили, – сказал Милославский, отставляя рюмку. – Возвращайтесь и работайте, у города к вам никаких претензий нет. В Горбезопасности внутреннее расследование вовсю идет, арестовали Маленкова, который в ночь нападения оперативным дежурным был, – сочли, что он помогал Занину и остальным.
– Можно ко мне в Захолмье податься, там уже порядок, – добавил Тенго, и я отметил выражение «ко мне в Захолмье». Видать, как я и предполагал, все и вышло: он с дядиными полномочиями туда перебрался.
– Ты теперь там?
– Да, вроде коменданта что-то. – В голосе приятеля сквозило откровенное довольство жизнью. – И Горбезопасности ко мне хода нет – комендачи и мы всем заправляем. Так что прими совет – переезжай, все спокойней будет. У этих Занина и остальных все же друзья остались, ну его на хрен на них нарываться, как думаешь? Настя, ты ему скажи, – обернулся он к ней.
– Мне бы кто сказал, – вздохнула она. – Аэродром в городе, мне летать надо. У тебя аэродром есть?
– Нет, у меня нет, – покачал головой Тенго. – Но если честно, я бы на твоем месте не летал пока – опасался бы.
– Не получится, я думаю, – сказал я с вполне искренним сожалением. – Я бы с радостью, но…
Хорошо было бы в Захолмье укрыться, это почти Углегорск, но… все же «почти». И Насте без аэродрома никак, и у меня пока в Углегорске вопросы остались нерешенные. Будем осторожными, будем оглядываться, если решим все же вернуться.