Двести тысяч золотом
Шрифт:
Жао взвел курок и подвинулся ближе к дверному проему: кажется, фонарей у них нет. Тогда — добро пожаловать! И пусть они не думают, что сумели всех перехитрить, поднявшись на этаж с двух сторон. Ну, подходите ближе, ближе, еще шаг…
Упав на одно колено, он открыл огонь, всаживая пули в неясные тени, метавшиеся в глубине коридора. И тут же грохнули револьверы Чжоу. Потянуло кислым пороховым запахом, темноту разорвали вспышки выстрелов, а потом внезапно наступила тишина. Осторожно выглянув, бывший полицейский увидел лежащие на полу тела, похожие на кучи тряпья. За перегородкой
— Давай вперед, — приказал ему Жао и, войдя к девушке, взял ее за руку.
Потянув за собой, он вытащил Мэй в коридор и почти бегом преодолел расстояние до лестницы, чтобы не дать пленнице разглядеть убитых, среди которых была приносившая ей провизию женщина. Несчастная южанка лежала ничком между двумя мужчинами. Конечно, она не заслужила такого конца, но оставлять ее в живых было бы величайшей глупостью: Мэй должна исчезнуть без следа.
Чжоу ждал внизу. Жао знаком приказал ему поглядеть, все ли спокойно на улице, и телохранитель растворился в темноте.
Прислушиваясь к каждому шороху, бывший полицейский одной рукой сжимал рукоять револьвера, другой — цепко держал запястье Мэй, которую все еще била дрожь. Наконец раздался тихий условный свист, и появился Чжоу.
— За углом машина, — сообщил он.
— Сколько их? — Быстрорукий скривился от досады: все-таки «вороны» оставили на улице подкрепление. Возможно, услышав выстрелы, кто-то из их людей кинулся в лабиринты заброшенного квартала на помощь своим.
— Двое, — прошелестел телохранитель. — Один за рулем, другой курит на тротуаре. Но мы сможем уйти незамеченными, если не тянуть.
— Рискнем, — решился Жао.
Конечно, неплохо было бы разобраться с ожидавшими возвращения дружков из заброшенного квартала, но удача не гарантирована: вполне вероятно, что тебе ударят в спину выстрелы из чужих стволов, пока ты ловишь на мушку парней у машины. Нет, сейчас самое разумное поскорее вылезти из петли, забрав с собой добычу.
Выбравшись на улицу, они на цыпочках добежали до угла и во весь дух кинулись к машине. Открыв дверь, Жао впихнул девушку на заднее сиденье. Потом вместе с Чжоу они подтолкнули автомобиль и покатили его к набережной, боясь включать мотор в опасной близости от боевиков тайного общества. Наконец Жао прыгнул на водительское место и вставил ключ в замок зажигания. Сзади хлопнула дверь, и на сиденье рядом с Мэй плюхнулся телохранитель. Автомобиль рванулся вперед и через несколько минут, взвизгнув на повороте тормозами, свернул на ярко освещенную, оживленную улицу.
Поймав в зеркале взгляд Мэй, бывший полицейский ободряюще подмигнул, но она никак не прореагировала: ее лицо застыло, словно гипсовая маска. Живыми на нем были только полные страха глаза…
Ладонь Жао медленно скользнула по тонкой, нежной шее девушки и оказалась в узкой ложбинке между упругими, чуть прохладными полушариями грудей с маленькими, торчащими в разные стороны коричневатыми сосками. Мэй поймала его руку, слегка прижала к себе и тихонько сдвинула ниже, на живот, потом положила ее на бедро, крутое, с теплой кожей. Обхватив
Нетерпеливо отыскав в полумраке ее губы, Жао впился в них долгим, жадным поцелуем. Роскошные бедра Мэй обняли его, и он, казалось, целиком погрузился в них, забыв об окружающем мире: волшебство, блаженство, неземные ласки. А она шептала ему что-то нежное, и колдовские слова любви таили загадочную, фантастическую сладость, а тело дарило сверхъестественное бесстыдное наслаждение, побуждая желать ее вновь и вновь, бессчетное число раз. О, именно о такой женщине он мечтал всю жизнь и никогда уже не надеялся встретить.
— Милый, милый, — жарко шептала она, покрывая его лицо, плечи и грудь дразнящими поцелуями. — Хорошо, хорошо… Ну, еще, еще…
Глаза Мэй были блаженно полуприкрыты, словно она выпила до дна бокал самого хмельного вина и оно внезапно ударило ей в голову, заставив полностью потерять ощущение реальности. А для Жао сама женщина была хмельней любого дурмана…
Сколько продолжалось это упоительное безумие? Они оба потеряли счет времени, оказавшись в объятиях друг друга и не в силах насытиться любовью, подобно голодному, наконец обретшему хлеб, или измученному жаждой, дорвавшемуся до воды…
Вчера все удалось как нельзя лучше: расплатившись в гостинице, Жао поехал в другой конец города и быстро отыскал знакомый отель на тихой улочке. Пока телохранитель караулил пленницу, бывший полицейский погнал машину к старым речным причалам и спустил ее с разрушенного деревянного моста — пусть теперь ищут хозяина магазина сувениров и его колымагу.
Сейчас Чжоу устроился в смежной комнате за низеньким столиком. Вошла горничная. Он принял из ее рук уставленный мисочками с различной снедью поднос и, словно ненароком, похотливо погладил ее пониже спины. Девица захихикала и отстранилась, но по рукам ему не дала. Прикрывая рот ладошкой, она шепотом спросила:
— А этим подавать? — и кивнула на плотно закрытую, завешенную тяжелой портьерой дверь. — Они еще не умерли там от голода?
— Нет, моя радость, — усмехнулся телохранитель, снимая крышку с судка и втягивая носом аромат черепахового супа. — Хочешь заработать несколько долларов и получить удовольствие? Тогда приходи, как освободишься, мы тоже немножко побезумствуем.
Поймав горничную за руку, он рывком усадил ее рядом с собой на диван, прижал к себе и начал грубо тискать. Девица уперлась ему в грудь ладонями и умоляюще забормотала:
— Не сейчас, господин, прошу вас, не сейчас… Если узнает хозяин, меня могут уволить. Я приду, правда, приду.
— Ладно, — неохотно отпустил ее Чжоу. — Смотри! И не болтай там с подружками.
Подарив ему многообещающий взгляд и нарочито виляя крутыми бедрами, горничная направилась к двери. На пороге она обернулась и лукаво улыбнулась.
— Господин и вправду станет ждать, пока бедная девушка освободится? Он не забудет о своем обещании?
— Не забудет, — успокоил ее телохранитель.