Двести веков сомнений (Ралион 6)
Шрифт:
Клеммен следовал совету Д. настолько тщательно, насколько возможно. Случаи был действительно странный. Жертва – всеми уважаемый красильщик – жаловалась на сильный медный привкус во рту и на кошмарные сны. Четвёртую ночь не мог выспаться, как следует. Лекаря подмывало посоветовать новоявленному ненгору выяснить, не гонит ли «жертва», тайком, какой-нибудь немыслимый самогон. Пристрастие к наркотикам – вещь, опасная самим фактом своего существования. Узнав о волшебном способе становиться счастливым и довольным, многие экспериментировали со всякого рода субстанциями… в особенности
Клеммен, в свою очередь, уже поговорил с семьёй пострадавшего, сжимая в руке «глаз правды». Ложь таким образом чувствуется сразу, незаметно для собеседника. Маг заметит действие «глаза» без особого труда и «прикроется» от его слабенькой магии, но сам факт прикрытия не пройдёт незамеченным. А чтобы скрыть и его, необходимо быть не просто магом. Надо быть магом великим, не менее чем доктором в двух разных арканах. На кой великому магу связываться?
– Что вы ему прописали? – осведомился безусый ненгор, ознакомившись с пухлой тетрадью, в которой лекарю полагалось регистрировать всех своих пациентов. Так… а ведь здесь не все зарегистрированы… ну что ж, есть способ надавить на этого деятеля. Не всем по душе соблюдать неприятную обязанность всё и всегда регистрировать… и всегда у Наблюдателей или их коллег имеются способы давления. Клеммену это было не по душе, но, как доходчиво объяснил Д., преступники отличаются от работников спецслужб тем, что только первых власти объявляют вне закона.
Лекарь ответил.
– От отравления органикой, – произнёс ненгор, размышляя вслух, чем немало поразил видавшего виды лекаря. Интересно… этот молодой выскочка не такой уж и неуч.
– Благодарю вас, – Клеммен встал. – Прошу сообщать о любом изменении в состоянии пациента. Вот вам за хлопоты.
На стол лекаря лёг небольшой мешочек с чем-то соблазнительно звякающим внутри. Бюро не гнушалось стимулировать лояльность подобным образом, поскольку преступники отличаются… и так далее.
– Нашёл что-нибудь? – спросил Д. вечером.
Клеммен, у которого не было ни рук, ни ног, ни языка после чрезвычайно деятельного дня, отрицательно покачал головой. Всё впустую. Подобные случаи нигде не описаны. Остаётся несчастливая случайность… ведь подобное отравление должно было давно пройти.
Отравление, подумал Клеммен. Что-то в голове вертится… что-то беспокойное. Он сделал пометку в блокноте, не обращая внимания на Д.
– Есть кое-какие идеи, – добавил он вслух. – Посмотрим.
– Будет нужна помощь – скажешь, – кивнул его начальник.
На том и расстались.
Клеммен разговаривал с Партанном, владельцем ресторана (был в этом городишке и ресторан), в котором несчастный красильщик накануне отмечал выполнение крупного заказа. После явно враждебной реакции лекаря, невозможно было не обратить внимания на то, что Партанн чего-то отчаянно боится. Задавать прямые вопросы было бесполезно: время шло и состояние пострадавшего постепенно ухудшалось.
«Глаз правды» свидетельствовал только об одном: владелец говорит далеко не всю правду.
– Что он ел?
– Наши лучшие блюда, – было ответом. – Из морской рыбы. Вот, не угодно ли взглянуть…
Рыбу привозили из рыбацкого посёлка километрах в двадцати отсюда. Так-так, подумал Клеммен. Становится теплее. Рыбу и всё прочее, естественно, проверили в первую очередь – и ничего подозрительного не нашли.
– Постойте, – вспомнил он, – ведь пострадавший утверждает, что рыба была свежей. Точнее, живой. Что он сам выбрал ту, которая ему приглянулась… верно?
– Совершенно верно, – ответствовал Партанн. Тут-то ненгор и заметил слабую искорку, мелькнувшую в глазах собеседника. Ага, подумал он, он что-то скрывает. Не иначе, рыба была несвежая. Вот только как теперь это доказать… или хотя бы проверить?
– Как же вам удалось привезти её живой?
– Некоторые секреты я не раскрою никому, – ответил владелец важно. И вновь мелькнула в глазах его предательская искорка.
– Благодарю вас, – Клеммен убрал блокнот и откланялся. Отравление… отравление… симптомы походят на отравление трупным ядом. Но ведь рыба-то была не солёная, а жареная! Да и не он один отравился бы…
В гостинице он встретил недовольного Д.
– Ещё трое, – сообщил он. – Те же симптомы. Двое здесь, один в соседнем городе. Что выяснил?
Клеммен рассказал своему начальнику о рыбе.
– А это идея, – произнёс тот задумчиво. – Ну-ка, ну-ка…
Спустя полчаса появился Д., жизнерадостнее прежнего.
– Точно, они тоже ели рыбу. Накануне. Правда, рыба поймана в разных местах. Пойду, сообщу кому следует, пусть разбираются дальше.
Клеммен остался наедине с «походной» библиотекой Д. От нечего делать юноша сел читать про отравления… но ничего подходящего не обнаружил. Лекарь добросовестно лечил именно от тех видов яда, симптомы поражения которыми налицо, но… пролистав несколько страниц, Клеммен неожиданно ощутил, что догадка никак не может пробиться на поверхность. Что-то очень простое, но вот что?
Он пошёл в дом красильщика.
Тот был совсем плох. Почернел, едва узнавал окружающих. Тяжёлый запах висел вокруг него – или же нечто, что создавало иллюзию запаха: ни сам красильщик, за которым тщательно ухаживало перепуганное насмерть семейство, ни комната не могли быть источником такого смрада. И всё же…
Клеммен осторожно поднёс руку ко лбу больного. Странное ощущение… словно он и не живой вовсе. Словно не ко лбу прикасаешься, а к куску дерева. Что происходит?
– У вас в городе есть целители?
– Л-лекарь ушёл десять минут назад, – ответила, едва шевеля непослушными губами, супруга пострадавшего.
– Нет, – звучало это очень резко, но церемониться некогда. – Не лекарь. Храмовый целитель. Есть такие поблизости?
– Есть, – призналась она. – Только он к нам не пойдёт, господин. Мы не в состоянии заплатить столько. Уж и так…
– Где он живёт?
– Она, – поправила супруга и назвала адрес. Клеммен стрелой вылетел из дома, где явственно пахло смертью, и помчался к целительнице.