Двести веков сомнений (Ралион 6)
Шрифт:
Такое не под силу сделать руками! Даже если нашёлся умелец, что смог сотворить подобное чудо, потребовались бы многие недели работы на каждое звено цепочки! Сколько здесь звеньев? Не меньше пяти сотен. Стоить это должно целое состояние.
Что за чушь! Не продавать же её! Амулет, несомненно, вручён с какой-то целью. Но с какой? Они виделись всего три раза. По утверждению Д., легенда Клеммена безупречна, любая попытка «посмотреть» на ненгора извне немедленно регистрируется. Бояться нечего, но… Отчего так страшно?
«Тебя угораздило влюбиться»,
Наверное, он прав.
А посему…
Клеммен долго стоял перед зеркалом (специальное, слегка «подправленное» Бюро зеркало, «безопасное», непригодное для слежки), держа амулет в руке.
Решился.
Цепочка легко застегнулась на шее; металл лишь несколько секунд казался холодным и неприятным, вскоре Клеммен перестал его ощущать. Потрогал на всякий случай – не исчез ли? Не исчез. Покосился на треугольник – повернём-ка одной из сторон вниз. Какой? А хотя бы и деревянной. Вот так.
Вновь поднёс по очереди все детекторы – пусто. Никакой магии. Постойте, он же читал не так давно книгу, где говорилось о Теренна! И это называется прекрасная память! Ладно, рано или поздно вспомнится.
В эту ночь он вновь увидел сон – яркий, чёткий, похожий и на повседневный мир, возникающий вокруг при пробуждении, и на вызывающие ужас видения, которые Д. показал ему на следующий день.
Та же комната, где «застрял» несчастный студент. На этот раз он – персонаж в царстве грёз – не был стеснён в движениях. Комната чуть покачивалась, контуры её плыли, но ко всему можно было прикоснуться, всё можно было сдвинуть – как если бы это было в «настоящем» мире.
Персонаж полностью повиновался Клеммену. И всё же юноша осознавал, что во сне присутствует не его двойник: руки были сильно загоревшими, пальцы – длинными. Да и ростом он был повыше.
Он открыл задвижку и распахнул окно. Слышны неясные голоса – кто это здесь?
Выпрыгнул наружу. Трава – мягкая и живая, жалко наступать. И не скажешь, что шагах в ста начинается пустыня. Траве всё нипочём: она тут же распрямлялась, стоило отойти.
Он сделал несколько шагов в сторону забора, двигаясь вдоль стены дома. Ага… голоса ближе. Сейчас увидим, кто это.
Какое яркое солнце! И – какая при том прохлада! Не зря это место назвали Оазисом. Если это – Скрытый Дом, то, значит, действия происходят в прошлом? Но как давно?
Что-то сверкнуло справа.
Остановился, присмотрелся.
Из травы выступал небольшой холмик, кучка песка, на которой росли редкие хилые травинки. Муравьиная куча? Непохоже. Что это торчит из неё?
Осторожно приблизился. Что-то металлическое. Походило на воткнутый в землю меч, у которого кто-то отломил рукоять. Точнее, две рукояти! Двойной клинок выдавался на локоть из земли, извивался немыслимой дугой, разделяясь на две тусклые полосы, заканчивавшиеся грубыми неровными сколами. Наяву такого быть не может. Всё-таки это – сон.
Тени легли по обе стороны от него. Двое неизвестных за спиной. Клеммен ощутил, что не может и пошевелиться – от неожиданности, от страха. Один силуэт чуть ниже, судя по длине тени. Что делать?
Он медленно поднял голову. Как показать, что безоружен, что нет дурных мыслей?
Ветерок раздвинул ветви, яркий солнечный свет хлестнул по глазам. Клеммен прикрыл лицо ладонью, поднимаясь на ноги, и понял вдруг, что солнце… необычное.
Прищурившись, вновь поднял голову.
Увиденное настолько потрясло его, что он тут же позабыл о двойном мече, о силуэтах, обо всём вообще. В небесах висела, поворачиваясь вокруг вертикальной оси, огромная буква «Y»; именно она освещала здешний мир.
Клеммен попытался что-то произнести, но с губ его слетел только хрип. «Солнце», нестерпимо яркое и раскалённое добела, приковало его внимание; отвернуться было невозможно. Правая нога соскользнула в ямку, Клеммен полетел кубарем.
Странно, ни в кого не врезался. Вскочил на ноги, обернулся.
Никого.
Но чьи голоса раздаются за спиной, чьи тени вновь ложатся по обе стороны от ног?
Вновь повернулся, сердце бешено билось, в горле пересохло. Вокруг – знойный неприветливый воздух пустыни, прохлада исчезла. Никого. Бежать отсюда!
Но когда он подбежал к окну, с низкой деревянной кровати по ту сторону поднялось и уставилось на него нечто настолько ужасное, что рассудок помрачился…
…а сам он очнулся, дрожащий и жалкий, стоя у зеркала. Клеммен занавесил зеркало первым, что попалось под руку, ощущение чужого взгляда было нестерпимым. В голове кружился безумный хоровод. Строка из старой детской считалки. «Если в дверь меня не впустишь, проберусь в твоё окно…» Что там дальше обещано? Дети изобретательны на всякие ужасы…
«Если в дверь меня не впустишь…»
Остаток ночи он просидел, одетый, у стола, да так и уснул – ближе к утру.
Как ни странно, проснулся вовремя. Видение чудовища почти полностью забылось, но всё остальное – включая солнце в виде «Y» – прекрасно сохранилось. Неужели амулет?
Клеммен долго думал, прежде чем решил, что амулет ни при чём. Слишком много деталей из этого сна он видел и раньше.
Вот почему запись того, что видел повредившийся умом студент, так потрясла его. Ведь показалось, что он различает на подоконнике следы собственных башмаков.
Подумав об этом, Клеммен снял один из них с ноги, придирчиво осмотрел.
Ничего.
А ты что хотел? Заметить прилипшую травинку? Надоело пребывать в здравом рассудке?
– Не надоело, – ответил Клеммен самому себе и ощутил, что кошмар полностью рассеялся.
– …Вот список, – Д. вручил мне тонкий лист бумаги. – Прочти, запомни и перескажи. Никаких пометок или записей об этом не делать. Всякий раз ты выезжаешь в соседние поселения якобы по местным вызовам. На самом деле там обойдутся без тебя, но показаться несколько раз будет не вредно.