Двое из будущего. 1901-...

Казакевич Максим Валерьевич

Через несколько дней после язвительной публикации от Жириновского, я заказал на первой полосе известной газеты большую рекламную статью о нашей новой продукции и шикарнейшую фотографию, где я величаво восседал на нашем детище, которым мы все очень гордились — настоящем мотоцикле. Сделано было все по классике — низкий центр тяжести, удобная прямая посадка как у чопперов, двухцилиндровый движок и двухскоростная коробка передач под рамой. А еще масса блестящего хрома, круглая электрическая фара, газовые амортизаторы, дисковые тормоза и по-настоящему мотоциклетные колеса, широкие, с глубоким протектором. Чего нам это стоило, каких нервов, лучше не пересказывать. Попов устроил немало головомоек ответственному за это направление человеку, всю кровь у него выпил. А тот, в свою очередь, нещадно атаковал завод Фрейзингеров, требуя с них изделия с нужными характеристиками. Вроде сделали как мы хотели, не сразу, конечно, несколько вариантов мы с Мишкой забраковали, но все же…. Зато теперь на этих катках наш мотоцикл выглядел завершенным. Все было на своем месте, любо-дорого посмотреть. Очень долго мы решали как быть с тормозами. Те, что имелись

сегодня на рынке, нам с Мишкой категорически не нравились — слишком уж примитивные они были и для нашей техники они не очень-то подходили. И потому пришлось изобретать свои, дисковые. Схему придумали безгидравлическую, на тросике, а в качестве тормозных колодок использовали… карболит. Вот уж удивительно. Я и не подозревал, что он, запеченный с небольшим количеством мелкого абразивного вещества, будет прекрасно работать в нашей тормозной системе. Настолько прекрасно, что мы, раскатывая наш мотоцикл, несколько раз с него падали, не ожидая резких клевков при остановке. Пришлось потом настраивать тормоза, доводить их до ума.

Зато теперь, красуясь со страницы газеты, мы толкали рынку свой новый, самый совершенный мотоцикл в мире под брендом «Руслан». Мы долго гадали над названием, перебрали множество вариантов, и хотели было содрать название из нашего будущего, но нам вовремя подсказал кто-то из рабочих. И это название нам понравилось. А что, звучит вполне по-русски и патриотично. Все были довольны этим названием, да только Мишка, призадумавшись, выдал новую идею — для заграничных покупателей писать название марки не на кириллице, которую в мире почти никто не знает, а на латинице и в конце подставить заглавную буковку «D». И удивительным образом получалось новое звучание марки — «RuslanD», в котором англоязычный покупатель будет находить новый смысл. Мы и эмблему для нашего мотоцикла придумали — суровую голову медведя, который символизирует нашу страну.

Сейчас «Руслан» стоит в одном из магазинов Петербурга и, сверкая под направленными лучами прожекторов, привлекает внимание состоятельных покупателей. Мотоцикл получился не дешевым. Слишком уж много ноу-хау, слишком уж много пришлось изобретать и внедрять в единичном экземпляре. И он пока не продается, настоящий пуск производства назначен на май месяц. Но мы собираем предварительные заявки. За две недели нашлось два покупателя, что внесли авансом треть от заявленной стоимости мотоцикла. Согласен, не очень хорошее начало, но мы и не планировали сразу же сорвать куш. Не для этого предназначался «Руслан». Он был нам нужен для отработки технологий и привлечения внимания общественности к нашему новому продукту. Ведь другой наш мотоцикл уже выпускавшийся мелкой партией уже нашел своего клиента. «Урал» — младший родственник «Руслана», собран по более привычным технологиям и стоил ровно в два раза дешевле. Те же тормоза здесь были классическими, шины существенно уже и потому намного дешевле, фара самая простая, а вместо газовых амортизаторов стояли мягкие рессоры. За доплату шла пассажирская коляска, которая могла быть использована и для перевозки мелких грузов. Только комплект двигатель-коробка у обоих мотоциклов были идентичны. И вот он, несмотря на зиму, раскупался без особых проблем. В сутки мы выпускали пока по одному «Уралу» и он не задерживался на складе. День-два и торгаши их выкупали. Тот же самый Савва, мой неприятный родственник, говорил, что мотоцикл продается очень хорошо, редко когда он застаивается на неделю и потому слезно просил увеличить поставки. И это не смотря на зиму — сезон противопоказанный для двухколесной техники.

А все начиналось с велосипедов. За весеннее-летне-осенний период наша компания собрала и продала их почти две тысячи штук. Нескольких модификаций — мужской, дамский, подростковый и детских пару моделей. Удивительным образом хорошо пошел детский велосипед и особенно его самый мелкий вариант, трехколесный. Конструкция у него была предельно простая, в изготовлении он оказался примитивен и дешев, а торговую наценку мы положили самую минимальную. И модель пошла, любящие родители не забывали прикупить своим драгоценным чадам на именины наш небольшой велосипедик. Ну и часто так бывало, что следом приобретался и вариант повзрослее, для старшего отпрыска. Под велосипедное производство мы определили пристройку к основному цеху, ту, где раньше собирались Мишкины замки, и сейчас там трудилось несколько десятков человек. Закупили множество станков и сварочников, обучили людей, и они добросовестно вкалывали, принося нам неплохую прибыль. Все было замечательно, кроме одного «но». Мы уперлись в дефицит электроэнергии. Наши паровые генераторы едва справлялись с нагрузкой, работали едва ли не круглосуточно. В связи с увеличением потребления пришлось распределять энергию чуть ли не по ватту. Сварные работы раскидали по вечерним и ночным сменам, снижая таким образом нагрузку на оборудование. И мы с Мишкой, стискивая зубы, тревожно ожидали, когда же произойдет первая поломка. Пока все обходилось, мы продолжали работать в прежнем темпе, но это не могло продлиться долго. Скоро что-то сломается. Обязательно. Нельзя сказать что мы сидели сложа руки. Попов вел активные переговоры с Сименсом, уговаривая их ускорить прокладку кабелей, но там все было очень не просто. Слишком уж далеко тянуть приходилось, а это значительные расходы. И потому нам пришлось потратиться еще на пару генераторов и сейчас они должны изготавливаться где-то в Германии. А это тоже деньги и немалые. И вот, когда наши спецы подсчитывают все расходы и ты видишь реальную стоимость одного киловатта, поневоле задумываешься, а не построить ли собственную электростанцию? С нашими-то темпами развития это казалось не такой уж и дурной идеей. Да, будет дорого и очень, но зато мы создадим себе задел на десятки лет. Но чтобы это воплотить в жизнь надо будет сначала переговорить с Мишкой, хотя я уверен, что он меня поддержит, да еще

найти деньги. Мне даже жалко нашего главного банкира, за последний год он сильно похудел, щеки сдулись, а в глазах поселилась вечная усталость. За нашу ненасытность он, не стесняясь, обзывал нас кровопийцами и часто, когда мы появлялись у него в кабинете, хмуро шутил, спрашивая: «а может вы просто мою кровь выпьете и отстанете, а?». Так вот, развивая идею с электростанцией…. Все необходимое оборудование можно купить без проблем в той же Британии или Германии. Только заикнись, и тебе все привезут на блюдечке с голубой каемочкой, установят и подключать. Только плати. Мощность будет мегаватт на десять, а генератор будет приводиться в движение паром через поршня. Как в паровозе. А ведь я точно знаю, что это технология в будущем умрет, и в качестве движителя будет выступать паровая турбина. Даже сейчас, вроде бы, они где-то используются, принося серьезное облегчение. Может быть, даже и в электростанциях, но я в этом не уверен. По случаю надо бы прощупать это направление, поискать производителей. У турбины и КПД значительно выше и в обслуживании гораздо проще, да и с надежностью получше. Только вот боюсь, что если вдруг окажется, что подобные технологии в нынешнее время в электростанциях не применяются, то придется нам самим все делать. Но чтобы сообразить, как грамотно ее построить, нам придется искать специалистов и выделять очень серьезные деньги на исследования. Те же самые подшипники, например…. Я не совсем уверен, что туда подойдут обычные подшипники качения, там нагрузки очень велики. Скорее всего, придется внедрять подшипники скольжения, то есть такие, чтобы опорные точки турбины скользили на тонком слое масла, нагнетаемого высоким давлением. Наверняка там еще есть много проблем, о которых я даже не подозреваю, но, даже из-за тех, что я знаю, у меня начинается приступы страха. За столько всего придется ухватиться, что боюсь, как бы не получилось в одной известной поговорке про двух зайцев. Но заглядывая в будущее, я отдаю себе отчет, что без собственной электростанции нам не обойтись, а значит нам придется напрягаться. Было бы хорошо, если я ошибаюсь — тогда я с радостью спихну с себя эту заботу. Дешевле другим заплатить, чем самому этим заниматься.

— Василь Иваныч, а что потом вы будете с этим делать? — спросил меня рабочий, что перетаскивал на своем горбу трубу будущего миномета.

Я усмехнулся, посмотрел на бородатого мужика и ответил не слишком дружелюбно:

— А тебе не все ли равно?

— Да в общем-то все равно, — пожал он плечами и перехватив трубу поудобнее, добавил. — Слухи ходят по заводу, что вы новую пушку делаете. Вот я и спросил.

— Вот как? — удивился я. — Это ж откуда такие слухи появились? Кто болтает?

— Дык, все, почитай. Все говорят, что вы армейским хотите что-то новое предложить. Это оно, конечно правильно…. Только вот, Василь Иваныч, хотите совета? Честно-честно, хорошего совета, у меня брат в армии служил артиллеристом.

Мы шли по цеху НИОКРа вдвоем. Я, минуту назад поймав его за каким-то не слишком важным делом, попросил перенести прообраз будущего миномета в другое место. Мог бы и сам, конечно, но слишком уж грязная штука оказалась, а я весь в чистом. Да и не солидно это….

— Артиллеристом, говоришь? — усмехнулся я и, указав ладонью новое направление движения, подсказал, — В ту дверь заноси…, - а когда зашли и он положил трубу миномета на стеллаж рядом с другими изделиями, осмотрел его внимательно. Мужику было под сорок лет, с аккуратной бородой с небольшой проседью и морщинистыми, внимательными глазами. Левая бровь когда-то раньше была разбита и неаккуратно заштопана, и теперь она ломаной линией рисовала что-то наподобие вечно застывшей молнии. А ладони у мужика как лопаты, широкие и жесткие. И мозоли такие, что об них можно папиросы тушить — не почувствует. Рабочего мой осмотр не смутил, он стоял прямо, ждал. — Ну что ж, давай свой совет, — разрешил я, и мужик, покряхтев для солидности и огладив бороду ладонью, деловито начал:

— Так вот, Василь Иваныч, мой брат долго в артиллерии служил. Я ему как-то рассказал, что вы тут мастерите, а он мне и говорит, что у вас странная пушка получается. Неправильная. Ствол слишком короткий и тонкий, а казенника с затвором вообще нет. Как вы снаряды будете совать? И с лафетом вы, что будете делать?

Я кивнул согласно, сдерживая саркастическую улыбку и подтверждая его слова и этим сбивая с толку.

— Ну и? Это я и сам знаю прекрасно. А совет-то какой будет?

Тот крякнул немного растерянно, не ожидал, что я так легко соглашусь с его разгромными выводами.

— А вот такой совет, Василь Иваныч. Вам бы моего брата позвать, он вам поможет в этом деле. Вы же неправильно все делаете, стрелять эта пушка будет незнамо как, а ствол у вас взорвется, только людей погубите. Только одни проблемы от нее будут.

Я молчал и смотрел на него сверху вниз. С легкой ухмылкой, даже немного снисходительно.

— Тебя как зовут-то? — с насмешливым прищуром спросил я, опять сбивая мужика с толку.

— Петр я, Кузнецов, — ответил он немного растерянно.

— А брата твоего?

— Федором кличут.

— А в артиллерии кем он служил. Что кончал?

— Дык, при пушке он был, снаряды подносил. Я же говорю, вам бы у него посоветоваться, у него опыта много. И он говорит, что не будет ваша пушка стрелять. Разорвет ее к чертовой матери после первого же выстрела.

Я кивнул согласно.

— Разорвет, это точно, — подтвердил я его слова, но не стал вдаваться в объяснения. Не его это уровень компетенции, да и вообще…. Кто это у нас такой болтливый оказался, а? Об оружии будущего знало от силы человек пять и то только самая верхушка. Те же, кто пониже в должности знали лишь часть необходимого. Труба вот, изготовленная…. Как по ней можно понять, для чего она предназначена? Да и как по ней можно что-то понять, если это на самом деле простая труба заглушенная с одного конца? Попробуй, разгляди там внутри ударник. Кто ж у нас болтун такой?