Двое против всех

Ильин Алексей Игоревич

Европеец не изменился в лице. Шаг вперед-влево. Перехват-отвод вооруженной руки. Удар снизу вверх в правое подреберье. Доуход с линии атаки. И финалом подсечка. Мулат грохнулся лицом вниз, к ногам противника. Из-под тела по белому настилу арены медленно поползла лужа тёмной крови.

Всё завершилось настолько быстро, что зал, поначалу ревевший от предвкушения, смолк. На несколько секунд стало совсем тихо, а потом дальние ряды недовольно загудели. Светловолосый боец в ответ на это лишь равнодушно вскинул руку с ножом. Он не красовался, только обозначил,

что схватка завершена, после чего развернулся и направился к выходу с арены.

Сквозь недовольный ропот зрителей отчетливо донеслись слова, брошенные с ближних к рингу мест:

– Опять рейдерский высерок. Ни красоты, ни зрелища!
– и крепкий мужик в чёрном пиджаке пренебрежительно плюнул в победителя.

Тот на миг замер, а потом стремительно развернулся, перехватывая нож.

Секунда - и ценитель красивых зрелищ начал заваливаться с клинком в горле, а его убийца перемахнул через металлическое ограждение и, сдернув с пояса обидчика пистолет, навёл ствол на корешей убитого.

– Претензии есть?

У мужиков вытянулись физиономии. Тот, что сидел ближе, неловко дернулся.

Два выстрела прогрохотали один за другим.

– Молчание - знак согласия, - резюмировал убийца, бросая ствол рядом с трупами.

После этого он выдернул нож из шеи жертвы, обтер его о лацкан пиджака и спрыгнул обратно на арену.

Вот теперь трибуны взвыли от восторга. В конце концов, зрителям было всё равно, кого завалят, лишь бы зрелище заслуживало внимания.

Однако парень снова не стал наслаждаться овациями и равнодушно ушёл с арены.

В узком коридоре, ведущем к раздевалке, бойца ждал распорядитель.

– Один момент урегулировать надо...
– начал было он, однако увидев, как нож в руках победителя легко лег на обратный хват, примиряюще вскинул раскрытые ладони.
– Спокойно, парень, спокойно! У нас к тебе претензий нет. Те дебилы сами нарвались. Вопрос исключительно финансовый.

– Что, за краткость боя призовые будут урезаны?
– голос собеседника был ещё слегка хрипловат.

– Ни в коем разе, - распорядитель открыто улыбнулся.
– Твои - четыре сотни, как уговаривались. Могу выдать прямо сейчас, могу в раздевалку прислать. Тут другой момент. По договору ливер всех убитых на ринге - наш. Но те, с трибуны, - твои. Надо решить, что с ними делать. Хочешь, выдадим среднюю цену за потроха - две сотни за каждого. Если пару часов подождешь, док вскроет, поглядит, что там как, оценит, получишь точно. Ну, или забирай сам и сам же продавай... Что с тел снимем - отдадим, у нас всё четко.

– Давай среднюю, - равнодушно кивнул боец.

– Лады. Пришлю с кем-нибудь через десять минут, - распорядитель пропустил парня и сказал ему в спину: - Для арены тебя переучивать надо - слишком технично работаешь. Никакого зрелища. Но, если не возражаешь, могу порекомендовать серьезным людям.

Победитель, не оборачиваясь, кивнул.

– Таким, как ты, впору плакат выдавать: "Ищу работу", - усмехнулся собеседник.
– Как тебя называть-то, если что?

– Рекс Додсон, - ответил тот.

– Ок, Рекс, зайди через пару дней.

– Зайду.

* * *

Рекс долго, минут десять, стоял под потоком воды, упершись ладонями в кафельную стену и постепенно приходя в себя. Напряжение боя отступало, адреналин схлынул, пульс почти вернулся к норме. Чего рефлексировать? Он сам выбрал такое внедрение в сектор. Можно было заходить с меньшим риском. Но он слишком хорошо помнил свой первый отборочный рейд, а потому решил, что проще - не значит лучше. В конце концов, чтобы научиться драться, нужно лезть в любую потасовку. Так и тут: если идти по пути наименьшего сопротивления, вряд ли достигнешь цели.

Куратор из учебки, когда прочитал заявление на тестирование для автономной работы, глянул на Рекса одновременно с уважением и как на слегка умалишённого. Наверное, если бы не самые высокие в потоке учебные показатели, запрос бы отклонили. Однако результаты выпускных тестов говорили сами за себя.

Рекс усмехнулся и выключил воду. В голове ещё слегка шумело, будто при легком опьянении, но не осталось того состояния, когда время кажется медленным и неповоротливым, а ты сам себе - тараканом, влипшим в клей.

Когда он отодвинул дверь кабинки и вышел в тесную душевую комнату, влажную кожу лизнул легкий неизвестно откуда взявшийся сквозняк. Рекс осторожно взял с узкой металлической полки пистолет, другой рукой сдернул с вешалки полотенце и шагнул к приоткрытой двери раздевалки.

Первое, что он там увидел - деньги, лежащие на скамье. Однако человек, который их принес, не спешил себя обозначить. Наоборот, он находился в слепой зоне - той части раздевалки, которую закрывал угол шкафчика.

Рекс боком шагнул вперед, одновременно вскидывая оружие.

У двери, опираясь спиной о косяк, стояла эффектная белокурая женщина.

На ней была пышная алая юбка, белая блузка без рукавов, туфли на тончайших шпильках и крупные алые серьги в ушах. Гостья была самим совершенством.

– Мэрилин?
– с удивлением спросил рейдер, опуская пистолет.
– Откуда ты здесь?

Она окинула его быстрым взглядом:

– Я тоже удивилась, когда увидела тебя на арене. И задалась тем же вопросом.

Гостья приблизилась. Каблуки звонко простучали по кафельному полу.

– А ты изменился, - задумчиво сказала она.
– Нагишом, но с пистолетом. И никому не веришь, даже своим глазам.

На ярко накрашенных губах расцвела улыбка.

– У меня была хорошая наставница, - ответил рейдер, поедая собеседницу глазами.

В этот миг он отчетливо осознал две вещи. Первая: ей очень нравится его взгляд. Вторая: во рту пересохло, аж язык к нёбу прилип.

– Ты плохо выступил, - тем временем сказала гостья и подошла так близко, что прохладный шелк юбки коснулся обнаженного мужского бедра.